Сегодня у нашей редакции праздник - день рождения замечательного шведского писателя
Юхана Теорина! Мы уже рассказывали про его романы "
Ночной шторм" и "
Кровавый разлом", вышедшие в "РИПОЛ классик", а теперь предлагаем вам узнать побольше о самом авторе и его художественном мире.
Юхан Теорин родился 3 сентября 1963 года в городе Гётеборге. В течение всей своей жизни он каждое лето проводил на Эланде — острове у южного побережья Швеции. Семья его матери — моряки, рыбаки и фермеры — жили там на протяжении веков, храня наследие острова — сказки и фольклор.
Юхан Теорин много лет работал журналистом и сценаристом до того, как весной 2007 дебютировал с книгой "Мёртвая зыбь", мгновенно ставшей бестселлером. Роман купили около тридцати стран, и она получила ряд престижных премий. "Ночной шторм" и "Кровавый разлом" закрепили ее успех. Сейчас Теорин работает над четвертым романом об Эланде, а в свободное время занимается бегом и парусным спортом. Живет писатель в Гётеборге, но отпуск всегда проводит на Эланде, который знает как свои пять пальцев.
Несколько интересных фактовНесколько интересных фактов:
- Юхан Теорин учится у "главного детективщика всех времен и народов" - Эдгара Аллана По.
- Получил премию "Золотой кинжал" за лучший детективный роман года, обойдя Стига Ларссона.
- В детстве Юхан охотно слушал истории о местных привидениях, а также скандинавские мифы о троллях, гномах, альвах и эльфах, и они произвели на мальчика неизгладимое впечатление.
- В книгах Юхана Теорина наравне с живыми людьми действуют привидения, и постоянно чувствуется присутствие потусторонних сил. Несмотря на разгул сверхъестественных сил в своих книгах, Юхан Теорин всегда подчеркивает, что бояться нужно не мертвых - бояться нужно живых.
- Когда готовилось к выходу немецкое издание "Мертвой зыби", издатель привез на остров группу журналистов, которым Юхан сам показывал остров (поразительно, но журналисты вернулись).В честь дня рождения Юхана Теорина дарим вам кусочек сумрачной и прекрасной Скандинавии.
Петер и Эбба Линд выбрались из дома, чтобы принести лед для подвала, в котором они хранили еду. Позавтракав и тепло одевшись, они вышли на мороз. Солнце заливало бесконечную белую равнину, и белизна слепила глаза. Дети шли, утопая в сугробах, навстречу слепящему солнцу.
Они шли по воде, как когда-то Иисус. Ледяная корка под ногами похрустывала под грубыми ботинками. ("Ночной шторм")
Читать и смотреть дальше
С другой стороны проселочной дороги шла старая каменная изгородь, через которую они легко перелезли и оказались на широкой равнине, поросшей бледно-желтой травой. Прямо перед ними было озерцо, больше похожее на болото, с неподвижной темной водой. ("Ночной шторм")
Лес был невысокий, сильно заросший кустарником, как все леса на острове. В основном, это были сосны, согнувшиеся от сильных ветров, под которыми тесно сплелись орешник и боярышник. Пройдя лес, они спустились к морю. Здесь было холоднее из-за ветра. Солнце уже садилось, и небо темнело прямо на глазах. ("Ночной шторм")
Сумерки сгустились над сушей и морем. Одинокий фонарь на повороте зажигался все раньше и раньше, и Йоакиму казалось, что весь день стоит ночь. Несмотря на это, Йоаким не прекращал работу по дому, пытаясь чувствовать гордость за то, что он сделал своими руками. ("Ночной шторм")
На следующий день после праздника на остров налетел первый зимний шторм. Крупные ледяные градины бились в окна, грозя их пробить. В море бушевали волны, ломая хрупкий первый лед, успевший сковать воду у берега, заливая каменный пирс и закручиваясь в воронки около маяков. ("Ночной шторм")
На рассвете ветер стих, и выглянуло солнце. Проснувшись, Йоаким обнаружил, что весь двор укрыт снежным покрывалом. Кусты под окном тоже оделись в белоснежный наряд, а у берега вода образовала ледяную кромку. За ней море быстро схватывало тонкой голубой пленкой льда, пронизанного черными прожилками трещин. Местами лед еще не схватился, и там зияли черные проруби. ("Ночной шторм")
Еще только начало марта, а весеннее солнце на северном Эланде уже сияет вовсю, весело и бесшабашно. Последние сахарные островки снега дотаивают на прошлогоднем газоне у Марнесхеммета... ("Кровавый разлом")
В начале пятидесятых из нового дома Герлофа на запад открывался вид на море, а на востоке - на часовню марнесской церкви. Но тогда здесь паслись коровы, куда ни глянь – сплошные луга. А теперь коров нет, и все заросло деревьями. Деревья обступили дом со всех сторон, они стояли и вдоль дороги, так что только иногда в просветах между стволами мелькал темный пролив. ("Кровавый разлом")
Виллы были построены из камня и дерева. Сверкающие панорамные окна, белые оштукатуренные дымоходы, черные блестящие черепичные крыши, большие, нависающие над обрывом, веранды... ("Кровавый разлом")
На обочинах уже выглядывали анемоны и мать-и-мачеха, а в кюветах еще лежал сверкающий в лучах вечернего солнца ноздреватый снег. Но и там он уже таял, образуя большие, как озера, лужи, откуда, журча, бежали к морю ручьи. ("Кровавый разлом")
У Пера снова появилось чувство, что их окружает живописное полотно под названием «Весна». Зеленые и желтые поля, гигантский хрустальный купол неба, пролив, все еще покрытый блестящим от воды темно-перламутровым льдом с большими черными промоинами. Скоро волны вырвутся на свободу. ("Кровавый разлом")
Если бы Алли был помоложе и поздоровее, он мог бы сопровождать ее на прогулках, но ему придется оставаться дома. Она обожала бродить по известняковым плато, а Макс терпеть не мог. Придется гулять одной – старичку Алли не по силам.
Впрочем, почему одной? А эльфы? ("Кровавый разлом")
Воскресное утро выпало ясным и солнечным. Пер проснулся в половине восьмого, посмотрел в окно и увидел, что пролив изменился: он был не серо-белым, как накануне, а пронзительно синим. Пер сразу понял, что за подземный гул он слышал во сне – штормовой ветер взломал лед, и теперь видны были только отдельные льдины, медленно плывущие по ярко-синей на солнце воде. ("Кровавый разлом")
Было начало девятого. Солнце потеряло свой белый сухой блеск, но смотреть на него все равно было трудно – огромный оранжевый диск над проливом. Лишь когда оно наполовину опустилось в воду и стало совсем красным, небо заиграло – холодный бирюзовый задник горизонта прорезали пурпурные жилы, похожие на кровавый разлом в каменоломне, который когда-то показал ему Эрнст. ("Кровавый разлом")
Внезапно все стихло. Ветки можжевельника, только что покачивавшиеся под свежим морским ветром, замерли, словно по команде. Вендела медленно открыла глаза. Ей показалось, что выцветшая, как на старой фотографии, прошлогодняя трава тоже внезапно замерла. И она знала – если сейчас посмотреть на часы, стрелки наверняка тоже неподвижны. ("Кровавый разлом")
День выдался свежий и ясный, над континентом плыли, на ходу меняя форму, легкие белые облака. Он побежал вдоль берега на север и бежал довольно долго, пока не увидел на горизонте черный купол острова. Пер вспомнил название: Голубая Русалка. Он остановился и залюбовался пейзажем. Скалы, солнце, море… На несколько мгновений он словно забыл обо всем. ("Кровавый разлом")
Свежий и теплый весенний день, до мая еще неделя. Земля, тонким слоем покрывающая каменную громаду острова, была еще влажной, но высыхала прямо на глазах, и он чувствовал по особому запаху в воздухе, как испаряются огромные лужи талой воды в альваре. Всего за пару недель газон в саду превратился из блекло-желтого в изумрудно-зеленый, и с каждым днем становился все гуще и зеленей. ("Кровавый разлом")
Вендела повернулась и побежала, постепенно наращивая ритм, петляя между сверкающими лужами. С запада мягко светило заходящее солнце, как маяк, указывающий путь к морю.
Она вошла на веранду и посмотрела на часы – семь часов. В стране эльфов время идет медленно... ("Кровавый разлом")