Дом плоти
Когда в контейнере, готовящемся к отправке в море, были обнаружены куски человечины, началась самая масштабная в истории Гранитного города погоня за преступником.
читать дальшеВ конце восьмидесятых годов прошлого века Мясник убивал людей по всей Великобритании. Жертвы он превращал в куски мяса, поступавшие в магазины. Все это продолжалось до тех пор, пока полиция Грампиана не отправила его за решетку. Но... прошло несколько лет, и убийцу выпустили по апелляции. Люди начали умирать снова.
После трагической гибели детектива Брукса, занимавшегося делом Мясника, сержант Логан Макрай начинает понимать, что копать следует в другом месте.
"Напряженное повествование, события, выворачивающие душу наизнанку, черный юмор..."
- Реджинальд Хилл, английский писатель, автор популярных детективов
Холодный гранит
Это был его первый рабочий день. Позади - целый год на больничной койке после тяжелого ранения. И этот день оказался настоящим кошмаром.
читать дальшеНа дне канавы найден обезображенный труп. Им оказался пропавший несколько месяцев назад четырехлетний Дэвид Рид. Сержант Логан Макрай начинает расследование. Ему необходимо как можно быстрее найти убийцу: исчезают дети, трупы множатся. Местные средства массовой информации жаждут крови. Сержант понимает, что он может оказаться следующим в списке жертв...
"Мы имеем дело с одним из самых отчаянных детективщиков современности".
- Independent
Традиционно предлагаем вашему вниманию отрывок из романа.отрывок из романа.
Стюарт Макбрайд
Холодный гранит
Холодный гранит
...Ему всегда нравились мертвые вещи. Их изысканный холод. Прикосновение к их коже. Спелый сладкий запах, который они испускали при разложении, возвращаясь в Лоно Господне.
Вещь в его руках была мертвой совсем недолго.
Всего лишь несколько часов назад она была полна жизни.
Она была счастлива.
Она была грязной, порочной и отвратительной…
Но сейчас она была безупречна.
Едва касаясь, он благоговейно положил ее на самый верх кучи, вместе с другими. Все они когда-то были живыми, куда-то спешили, были шумными, грязными, порочными и отвратительными. Но сейчас они были с Господом. Они успокоились.
Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, купаясь в запахах. Одни запахи были легкие и свежие, другие тяжелые и жирные. Но все они были восхитительны. Для Бога так должно пахнуть все, подумал он, улыбаясь, рассматривая свою коллекцию. Так должно быть, пахнет на небесах. В окружении смерти.
Широкая улыбка растянула его губы, так огонь расходится по горящему зданию. Ему уже пора принять лекарство. Но не сейчас. Время еще не пришло.
Сколько мертвых вещей еще доставят ему наслаждение.
2
На улице шел дождь, как будто с неба кто-то непрерывно мочился. Он барабанил по стенам и крыше синего нейлонового шатра Специальной оперативной службы, хотел прорваться в замкнутое пространство, пытался заглушить равномерное гудение портативных генераторов, делая всякое общение невозможным. Да и не очень — то хотелось поболтать в понедельник утром, в четверть первого пополуночи.
Тем более с Дэвидом Ридом, который там лежал. На стынущей земле.
В одном из углов покосившегося шатра отрезок отводной канавы длиной метра на полтора был огорожен специальной синей полицейской лентой. Черная жирная вода блестела под огнями фонарей. Остальная часть шатра закрывала кусок речного берега и смешанную с грязью желтую осеннюю пожухлую траву.
Внутри тента было тесно. В нем находились четыре констебля из Абердинского бюро идентификации, одетые в тонкие белые комбинезоны: двое покрывали все что можно порошком для снятия отпечатков пальцев и лепили повсюду клейкую ленту; один фотографировал; четвертый снимал место преступления на видеокамеру, наверное, для потомства. К этому нужно добавить бледного до синевы констебля из местной полиции, дежурного медика, изнуренного детектива-сержанта и почетного гостя — малыша Дэвида Бруклина Рида. Которому до четвертого дня рождения не хватило всего лишь трех месяцев.
Им пришлось вытащить его из заполненной холодной водой канавы, чтобы установить факт смерти. Уж в этом-то сомнений никаких не было. Бедный малый был мертв, и мертв давно. Он лежал на спине, на куске синего полиэтилена, всем напоказ, футболка с логотипом «Люди Х» задрана до самых плеч. Больше на нем одежды не было.
Еще раз сверкнула вспышка, сжигая все цвета и детали, оставляя отпечаток на сетчатке, который долго не хотел исчезать.
В углу, с закрытыми глазами, стоял детектив-сержант Логан Микрей и выдумывал, что он скажет матери маленького Дэвида Рида. Ее сын пропал три месяца назад. Три месяца неизвестности. Три месяца надежд, что сын вернется живым и здоровым. А все это время он лежал мертвый в канаве.
Логан провел ладонью по лицу, щетина царапала пальцы. Черт, убил бы за сигарету. И вообще он не должен был здесь находиться!
Он взглянул на часы и застонал, воздух вырвался изо рта облачком белого пара. Прошло уже четырнадцать часов с тех пор, как он приступил к дежурству вчера утром. Слишком много для приятного возвращения к нормальной жизни.
Холодный порыв ветра ворвался в шатер, Логан открыл глаза и увидел, как промокшая фигура забежала внутрь. Прибыл судебно-медицинский эксперт.
Доктор Исобел Макалистер: возраст — тридцать три, волосы коротко подстрижены, брюнетка, рост метр шестьдесят два. Издает тихие мяукающие звуки, когда ее нежно покусывают за внутреннюю поверхность бедра. Одета в безупречно сидящие на ней серый брючный костюм и черное пальто, правда, эффект немного портится громадными резиновыми сапогами, голенища которых хлопают ее по коленям.
Профессиональным взглядом она обвела забитую людьми палатку и застыла, встретившись с взглядом Логана. Неуверенная улыбка вспыхнула на ее лице и сразу погасла. И не удивительно, принимая во внимание то, как он выглядел. Небритый, мешки под глазами, промокшие под дождем курчавые каштановые волосы торчат во все стороны.
Исобел открыла рот, ничего не сказала.
Дождь барабанил по крыше шатра, камера кликала и выла, пока вспышка подзаряжалась, генераторы рычали. Но тишина стояла оглушительная.
Дежурный медик прервал всеобщее оцепенение.
— А черт!
Он стоял на одной ноге, тряся зачерпнувшим воды ботинком.
Исобел сделала профессиональное лицо.
— Случай смерти установлен? — спросила она, ей приходилось повышать голос, чтобы ее было слышно в этом шуме.
Логан вздохнул — момент был упущен.
Дежурный врач подавил зевоту и указал на маленький раздутый труп в середине палатки.
— Ага, мертвый, все в порядке.
Он глубоко засунул руки в карманы и громко шмыгнул носом.
— Если вам хочется знать мое мнение: мертв он давным-давно. По меньшей мере, месяца два уже.
Исобел кивнула и поставила медицинскую сумку на подстилку рядом с трупом.
— Возможно, вы правы, — сказала она, сев на корточки и внимательно рассматривая мертвого ребенка.
Доктор стоял, покачиваясь взад — вперед и хлюпая грязью, пока Исобел натягивала резиновые перчатки и распаковывала инструменты.
— Ну, хорошо, — сказал он, — крикните, если что-нибудь понадобится, ОК?
Исобел пообещала крикнуть, дежурный медик кивнул головой, извинился и протиснулся мимо Логана в намокшую от дождя ночь.
Логан сверху вниз посмотрел на макушку Исобел, вспоминая все, что он собирался ей сказать, как только снова ееувидит. Чтобы все опять стало хорошо. Чтобы наладить все, что развалилось в тот день, когда Энгус Робертсон отправил его по путевке на тот свет. Но когда бы Логан не воображал себе этот момент их встречи, в нем никогда не присутствовало тело убитого трехлетнего мальчугана, лежащего на земле как раз между ними. На развитие событий это действовало угнетающе.
И вместо всего, что хотелось сказать, он спросил, — Можете назвать мне время смерти?
Она перевела взгляд с разлагающегося тела на него и слегка покраснела.
— Доктор Вилсон не ошибся, — сказала она, не встречаясь с ним взглядом. — Два, может быть, три месяца. Скажу точнее после проведения вскрытия. У вас есть его персональные данные?
— Дэвид Рид. Три года. — Логан вздохнул. — Был в Списке пропавших с августа.
— Бедный маленький засранец. — Исобел достала из сумки наушники, надела их, проверила микрофон. Вставила в диктофон новую пленку и начала осматривать малыша Дэвида Рида.
Полвторого утра, никаких признаков того, что дождь собирается успокоиться. Детектив-сержант Логан Микрей стоял с подветренной стороны кривого дуба, пользуясь деревом как защитой от ветра, и наблюдал, как вспышка фотографа наполняла шатер Специальной оперативной службы отрывистыми молниями. С каждой вспышкой находившиеся внутри фигуры проявлялись на синем пластике шатра, как силуэты страшной пьесы театра теней.
Четыре мощных прожектора шипели под струями проливного дождя, заливая пространство резким белым светом, генераторы пыхтели, окутывая себя пеленой синего дизельного дыма. Холодный дождь шипел, падая на горячий металл. За пределами этого светового круга стояла беспросветная чернота.
Два прожектора были направлены на ту часть канала, которая выходила из — под палатки Специальной оперативной службы. Запоздалый ноябрьский дождь залил канал под завязку, мрачнолицые полицейские водолазы, одетые в темно — синие неопреновые водолазные костюмы, стояли небольшой группой по пояс в воде. Пара тел из Бюро идентификации, помогая себе проклятиями, пытались водрузить над водолазами еще одну палатку, проигрывая битву с дождем и ветром в попытке спасти следы преступления от разыгравшегося шторма.
В стороне, метрах в трех, несла свои воды Река Дон, молчаливая, вспухшая и темная. Пятна света плясали по ее поверхности: лучи прожекторов отражались в темной воде, проливной дождь дробил их и составлял из осколков новые образы. Если и было что — то, что Абердин производил так, как полагается, то это был дождь.
В верхнем течении река размыла берега в десятках мест, залила прилегающие поля и превратила их в озера. Отсюда до Северного моря было меньше мили, и вода прибывала быстро. На другой стороне реки, скрытые занавесом голых деревьев, поднимались многоэтажки Хэйтона. Пять невыразительных прямоугольников с пятнами холодно — желтых огоньков как будто плавали в потоках дождя, постепенно исчезая из виду. Ночь была ужасная.
Собранная на скорую руку розыскная команда при свете ручных фонариков шаг за шагом прочесывала берег реки вверх и вниз по течению, хотя было так темно, что едва ли можно было что-нибудь найти. В утренних новостях это будет хорошо смотреться.
Шмыгая носом, Логан засунул руки поглубже в карманы, повернулся и посмотрел вверх на холм, туда, где поблескивали белые огоньки телевизионных камер. Они слетелись вскоре после того, как он приехал, горя желанием хоть краешком глаза увидеть кусок мертвечины. Здесь были все, начиная с местной прессы, бросавшиеся с вопросами на любого в полицейской форме; потом приехали большие мальчики, БиБиСи и АйТиВи, с их камерами и корреспондентами с серьезными лицами.
Полиция Грэмпиана распространила стандартное заявление, полностью лишенное каких-либо деталей. И только Господу, наверное, было ведомо, что эти корреспонденты узнали и о чем хотели бы поговорить.
Логан повернулся к ним спиной и стал наблюдать за прыгающими лучами ручных фонарей поисковой команды, прорывавшихся сквозь темноту.
Это никак не могло быть его делом. И уж никак не в первый день его возвращения. Но остальные сотрудники Отдела криминальных расследований Абердина были либо на тренингах, либо отдыхали, перебрав на чьей-нибудь вечеринке по поводу ухода на пенсию. Даже детектив-инспектор на сцене не появился! Детектив-инспектор Макферсон, который, как предполагалось, должен был облегчить Логану возвращение к прежней работе, был очень занят. Ему обратно к шее пришивали голову, которую кто-то попытался отхватить кухонным ножом. Поэтому здесь, на этом самом месте, стоял детектив-сержант Логан Микрей, возглавивший расследование серьезнейшего преступления и молящий Господа, чтобы помог ему не облажаться до тех пор, пока он не спихнет это дело кому-нибудь еще. С возвращением.
Констебль с бледно-зеленым цветом лица нетвердой походкой вышел из палатки и встал рядом с Логаном под кривым деревом, периодически хлюпая носом. Выглядел он так же, как Логан себя чувствовал. Только гораздо хуже.
— Иисусе милосердный. — Констебль зябко поежился и сунул сигарету куда-то себе в лицо, как будто только это могло помочь его голове окончательно не выйти из строя. После минутного раздумья он предложил закурить стоящему рядом сержанту, но Логан предложение отверг.
Констебль пожал плечами, порылся в нагрудном кармане форменной куртки, достал зажигалку и прикурил. Сигарета в темноте засветилась, как раскаленный уголек. — Поганая обстановочка для первого дня возвращения на работу, да, сэр?
В ночи распушился плюмаж белого дыма. Логан глубоко вдохнул, загоняя его в свои заштопанные легкие, пока ветер не разогнал его.
— А что Исо… — Он запнулся. — Что доктор Макалистер говорит?
Палатка опять осветилась фотовспышкой, захватив марионеток в застывшем движении.
— Не больше, чем сказал дежурный медик, сэр. Несчастного ублюдка чем-то задушили. А все остальное случилось, скорее всего, уже после этого.
Логан закрыл глаза и попытался стереть из памяти всплывающую картинку с распухшим маленьким телом.
— Да. — Констебль кивнул с умным видом, горящий кончик его сигареты мотнулся в темноте вверх и вниз. — По крайней мере, он уже был мертвый, когда все случилось. Уже за это надо быть благодарным.
Дом под номером 15 по Конкрейг Серкл располагался в одном из недавно построенных кварталов Кингсвеллз — окраинного района в пяти минутах езды от Абердина. Это район с каждым годом все ближе и ближе подбирался к городу. Дома здесь рекламировались как «дома бизнес-класса, построенные по индивидуальному проекту». Но выглядели они так, как будто кто-то, у кого было много желтого кирпича и совсем не было воображения, бросил их в одну кучу.
Номер пятнадцать стоял у самого начала извилистой дороги, которая заканчивалась тупиком. Садовый участок перед домом был слишком новым, чтобы быть чем-нибудь кроме поросшего травой прямоугольника, окруженного приземистым кустарником. На растениях все еще красовались ценники садоводческого хозяйства. В окнах первого этажа горел свет, пробиваясь через закрытые жалюзи, хотя было почти два часа ночи.
Детектив-сержант Логан Микрей сидел в пассажирском кресле разъездного автомобиля Отдела криминальных расследований и вздыхал. Нравилось ему все это или нет, но на настоящий момент он был единственным старшим офицером, ведущим расследование, и это значило, что именно он должен был сказать матери Дэвида Рида, что ее сын мертв. С собой он прихватил офицера-психолога и женщину-констебля, для помощи. По крайней мере, отдуваться не одному придется.
— Пошли, — сказал он наконец. — Больше нет смысла откладывать.
Входную дверь открыл крупный мужчина лет пятидесяти пяти, с лицом цвета красного кирпича, усатый, с враждебными, налитыми кровью глазами. Он взглянул на униформу констебля Ватсон и сказал, — Хорошенькое вы время нашли, мать вашу, чтобы здесь появиться. — И встал, скрестив руки на груди.
Логан закрыл рот. Это было совсем не то, чего он ожидал.
— Я бы хотел поговорить с мисс Рид.
— Да? Тогда вы, мать вашу, сильно опоздали. Эти поганые газетчики уже пятнадцать минут назад позвонили, попросили, мать их, прокомментировать! — С каждым словом его голос становился громче и громче, и он уже орал Логану в лицо.
— Нам надо было первым сообщить! — Он ударил кулаком себя в грудь. — Мы его семья, мать вашу!
Логан поморщился. Каким образом эти чертовы средства массовой информации узнали, что было обнаружено тело мертвого Дэвида Рида? Как будто семья не достаточно настрадалась.
— Извините, мистер?..
— Рид. Чарльз Рид. — Мужчина опустил руки, снова скрестил их, завелся еще больше. — Ее отец.
— Мистер Рид, я не имею понятия, как это стало известно прессе. Но я вам обещаю: кто бы это ни сделал, он очень сильно получит по одному месту, да так, что мало не покажется. — Логан помолчал. — Я знаю, что это ничего не исправит, но сейчас мне очень нужно поговорить с матерью Дэвида.
Ее отец сердито смотрел на него с верхней ступеньки лестницы. Наконец он отошел в сторону, и Логан сквозь застекленную дверь смог заглянуть в маленькую гостиную, выкрашенную в веселенький желтый цвет. На ярко-красном диване, посредине, сидели две женщины: одна выглядела как линкор в цветочек, другая как зомби.
Женщина, которая была помоложе, даже не подняла глаз, когда полицейские вошли в комнату. Просто сидела, тупо уставившись в телевизор, наблюдая, как слоненка Думбо мучают клоуны. Логан взглянул с надеждой на офицера-психолога, но та прилагала максимум усилий, чтобы не встретиться с ним взглядом.
Логан глубоко вдохнул.
— Мисс Рид?
Реакции не последовало.
Логан присел на корточки перед диваном, заслонив собой телевизор. Она продолжала смотреть сквозь него, как будто его не было.
— Мисс Рид? Элис?
Она не пошевелилась, зато женщина постарше нахмурилась и оскалилась. Ее веки набухли, глаза были красные, на круглых щеках блестели слезы, стекавшие на подбородок.
— Как вы смели!— прорычала она.— Вы, бесполезная куча гов…
— Шейла! — Старик сделал шаг вперед, и она заткнулась.
Логан переключил свое внимание на коматозную фигуру, сидящую на диване.
— Элис,— сказал он, — мы нашли Дэвида.
При звуках имени сына в ее глазах что-то мелькнуло.
— Дэвид? — Ее рот почти не двигался, и слово она не произнесла, а скорее выдохнула.
— Мне очень жаль, Элис. Он мертв.
— Дэвид…
— Его убили.
Минутная пауза, и ее отец заорал.
— Поганый ублюдок! Поганый, поганый ублюдок! Ему было только три года!
— Мне очень жаль. — Это было все, что Логан смог выдумать.
— Тебе жаль? Тебе жаль? — Мистер Рид крутанулся в его сторону, его лицо стало пунцовым. — Если бы вы, банда бесполезных подонков, вытащили пальцы из задницы и нашли его сразу, как только он пропал, он был бы жив! Три месяца!
Офицер-психолог успокаивающе разводила руками, но мистер Рид ее игнорировал. Он трясся от ярости, в глазах блестели слезы.
— Три! Поганых! Месяца!
Логан протянул к нему руки.
— Послушайте, мистер Рид, успокойтесь, хорошо? Я понимаю, вы очень расстроены…
Удар не должен был застать его врасплох, но застал. Кулак, похожий на бетонный блок, ударил его в живот, разрывая швы и охватывая огнем внутренности. Он открыл рот, чтобы закричать, но воздуха в легких не было.
Колени Логана подогнулись. Сильная рука схватила его за лацканы пиджака, притянула, удерживая на ногах, в то время как другой кулак завис над ним, в полной готовности превратить его в кровавую кашу.
Констебль Ватсон что-то прокричала, но Логан уже не слышал. Послышался звук удара и рука, державшая его, разжалась. Логан рухнул на ковер, свернувшись калачиком вокруг горевшего огнем живота. Сердитый крик, потом вопль констебля Ватсон, что она сломает ему руку, если мистер Рид не успокоится.
Болезненный вскрик мистера Рида.
Линкор в цветочек завопил:
— Чарли! Прекрати ради всего святого!
Потом констебль Ватсон сказала нечто в высшей степени непрофессиональное. Потом все затихли.
Патрульная машина промчалась по Андерсон Драйв, завывая сиреной. Логан, с серым липким лицом, сидел в пассажирском кресле, держась руками за живот и стискивая зубы каждый раз, как машина подскакивала на выбоине.
Мистер Чарльз Рид сидел связанный на заднем сиденье, ремень безопасности протянут поверх закованных в наручники рук. Он был явно испуган.
— О Господи, простите меня! О Господи, пожалуйста, простите меня!
Взвизгнули тормоза. Констебль Ватсон остановилась около входа в Отделение неотложной скорой помощи. Как раз на одном из парковочных мест, где было написано «Только для машин Скорой Помощи». Помогла Логану выйти из машины, как будто он был сделан из стекла, и немного задержалась только для того, чтобы сказать мистеру Риду:
— Смотри, чтобы твоя поганая задница оставалась в машине до моего возвращения, а то я твои кишки вместо подтяжек натяну, — и для надежности пикнула брелком, поставив машину на сигнализацию, и надежно заперев в ней мистера Рида.
Потом они вместе прошли до приемного отделения, где Логан и вырубился.