Ваш маяк в море современной литературы
"...Святая святых - молескин с кружевом планов на неделю, с ювелирными вариантами и подтасовками "а если так, то мы вот туда и все равно в выигрыше" - вытащен из сумки и остался дома. Его место занял "Аргентинец".
Первые два часа, пока я сидела в офисе одна, ни один звонок - начальника, менеджера, авторов - не мог заставить меня взяться за работу. Я всем отвечала невпопад, что очень занята, кое-как записывала требуемое и снова ныряла в страницы. Сжимала зубы, тяжело дышала, вздрагивала от нежности. Немеющими пальцами гладила закладку.
Потом пришла Оля, книгу пришлось спрятать, и вовремя: нельзя так перетягивать нервы, иначе они не выдержат, омертвеют, перестанут откликаться и на боль, и на ласку. Весь день провела бодро, лихо и деятельно, провернув тот еще объем работ - но это явно была не я, а одна из субличностей.
Вечером пришел так сильно огорчивший меня на той неделе товарищ И. Помялся в коридоре, поворчал насчет книги, посмотрел мне в лицо и что-то определенно там увидел:
- У вас все хорошо?
Я зла и весела, я с утра живу в полуразрушенном театре, знаю, что вот-вот грянут холода и однажды утром я не проснусь.
Мне больно, ярко, нежно, тепло и ослепительно. Это долгий интеллектуальный экстаз.
- У меня все хорошо".
"Аргентинец" - вторая часть исторической эпопеи Эльвиры Барякиной и предыстория "Белого Шанхая", о котором мы рассказывали вчера.
Клим Рогов приехал в надменный Буэнос-Айрес, не имея ни гроша и не зная ни слова по-испански. Он превратился в блестящего журналиста, любимца публики. Днем норовистая редакция, вечером - танго на тротуарах, залитых солнцем и вином. В мае 1917 года он получил телеграмму: в родном Нижнем Новгороде ему оставили наследство. Клим не был дома десять лет и мало что понимал в делах Северного полушария. Он не узнавал Россию: страна завралась, запуталась, подставила себя проходимцам со смешным названием "большевики". Надо было поскорее возвращаться в Аргентину, но как уезжать, если тут Нина Одинцова, женщина, от которой на сердце такое смущение и покой?
Как пишет Светлана Нергина, "Действие происходит в 1917-1919 годах, на фоне гражданской войны. Масса деталей - как и кто на самом деле удерживал хлипкую еще в то время советскую власть, кто кормил голодающие города, какие выверты сознания были присущи тем, кто насаждал коммунизм. Но в фокусе - любовь. Искренняя, замирающая, нежная, от которой немеют пальцы и кровь приливает к щекам".
Традиционная просьба: если кто-то читал, поделитесь впечатлениями? Расскажите, чем стала эта книга для вас?
Первые два часа, пока я сидела в офисе одна, ни один звонок - начальника, менеджера, авторов - не мог заставить меня взяться за работу. Я всем отвечала невпопад, что очень занята, кое-как записывала требуемое и снова ныряла в страницы. Сжимала зубы, тяжело дышала, вздрагивала от нежности. Немеющими пальцами гладила закладку.
Потом пришла Оля, книгу пришлось спрятать, и вовремя: нельзя так перетягивать нервы, иначе они не выдержат, омертвеют, перестанут откликаться и на боль, и на ласку. Весь день провела бодро, лихо и деятельно, провернув тот еще объем работ - но это явно была не я, а одна из субличностей.
Вечером пришел так сильно огорчивший меня на той неделе товарищ И. Помялся в коридоре, поворчал насчет книги, посмотрел мне в лицо и что-то определенно там увидел:
- У вас все хорошо?
Я зла и весела, я с утра живу в полуразрушенном театре, знаю, что вот-вот грянут холода и однажды утром я не проснусь.
Мне больно, ярко, нежно, тепло и ослепительно. Это долгий интеллектуальный экстаз.
- У меня все хорошо".
(из личного блога писательницы Светланы Нергиной)
"Аргентинец" - вторая часть исторической эпопеи Эльвиры Барякиной и предыстория "Белого Шанхая", о котором мы рассказывали вчера.Клим Рогов приехал в надменный Буэнос-Айрес, не имея ни гроша и не зная ни слова по-испански. Он превратился в блестящего журналиста, любимца публики. Днем норовистая редакция, вечером - танго на тротуарах, залитых солнцем и вином. В мае 1917 года он получил телеграмму: в родном Нижнем Новгороде ему оставили наследство. Клим не был дома десять лет и мало что понимал в делах Северного полушария. Он не узнавал Россию: страна завралась, запуталась, подставила себя проходимцам со смешным названием "большевики". Надо было поскорее возвращаться в Аргентину, но как уезжать, если тут Нина Одинцова, женщина, от которой на сердце такое смущение и покой?
Как пишет Светлана Нергина, "Действие происходит в 1917-1919 годах, на фоне гражданской войны. Масса деталей - как и кто на самом деле удерживал хлипкую еще в то время советскую власть, кто кормил голодающие города, какие выверты сознания были присущи тем, кто насаждал коммунизм. Но в фокусе - любовь. Искренняя, замирающая, нежная, от которой немеют пальцы и кровь приливает к щекам".
Традиционная просьба: если кто-то читал, поделитесь впечатлениями? Расскажите, чем стала эта книга для вас?
-
-
10.05.2012 в 23:26-
-
11.05.2012 в 00:11Да, что примечательно, данная группа лиц комментирует исключительно записи, связанные с творчеством Барякиной, обходя вниманием другие посты в блоге. Из этого мы можем сделать вывод, что перед нами классические тролли. А как мы поступаем с троллями, вы уже видели.
-
-
11.05.2012 в 03:54Если уж быть честными, то давайте до конца быть честными. И про ее троллей (а может это она сама, да ее муж Павел Мамаев), которые резвятся на Либрусеке (и наверняка в других местах), понося матерной нецензурщиной всех подряд критиков Барякиной, как писателей, которые чем-то ей не угодили, так и просто читателей.
-
-
11.05.2012 в 15:48И про ее троллей (а может это она сама, да ее муж Павел Мамаев), которые резвятся на Либрусеке
Вы знаете, мы спокойно относимся к тому, что у некоторых людей может быть настолько обостренный и даже несколько болезненный интерес ко всем аспектам творчества и личной жизни Барякиной, но не понимаем, почему наше издательство должно этот интерес разделять. Как уже было сказано, Барякина - лишь один из множества наших авторов. А по поводу троллей на Либрусеке рекомендуем обратиться к администрации Либрусека. К нашему издательству этот портал не имеет ни малейшего отношения.