С Днем рождения!

[Рипол]

Сегодня День рождения очень хорошего человека - французского писателя и нашего постоянного автора Бернара Вербера. Вряд ли он нуждается в представлениях: писатель, создавший знаменитый цикл о муравьях и "Энциклопедию Абсолютного и Относительного знания", чьи книги расходятся миллионными тиражами. Их можно любить или не любить, но вряд ли можно отказать им в репутации действительно качественной интеллектуальной литературы.

Мы хотели бы поделиться с вами полушутливой автобиографией Вербера, которая включает в себя основные вехи его жизни и творчества. Нам кажется, что прочесть ее будет полезно всем. Почему?
Тем, кто давно ценит Вербера, будет интересно узнать о его творческой мастерской и сюжетных нюансах и задумках, которые больше нигде им не упоминались.
А тем, кто с Вербером пока не знаком, его биография будет интересна вот по какой причине. Мы знаем, что это популярнейший французский писатель, автор множества бестселлеров. Однако так было не всегда. И в его жизни были черные полосы, непонимание публики и отказы издательств. В автобиографии прекрасно показано становление Вербера как писателя: от экспериментальных подростковых рассказов и низкопробной журналистики - к "Муравьям", признанию и премиям. Думаем, его пример будет полезен всем, кто сейчас тоже пробует перо - как история человека, который сделал себя сам.

Приятного чтения.

1961 Зачатие. Мой отец вернулся из путешествия в Андорру. Мать ждала его с нетерпением.

Июль — Довольно смутные воспоминания о моей жизни непосредственно перед рождением. Никаких впечатлений, кроме темно-оранжевого цвета и басовитых звуков. Надо полагать, это биение сердца и работа пищеварительной системы матери. В ту пору она была пианисткой, но сидела дома, так что я часто слышал (хоть и приглушенные стенкой живота) гаммы и пассажи классической музыки. В особенности из Шопена и Дебюсси.

Сентябрь — Ладно, пора выбираться. Рождение в Тулузе. 3,4 кг.

1962 Характер довольно-таки эмоциональный, даже взвинченный. Я часто смеюсь. Часть плачу. И очень быстро переключаюсь с одного режима на другой. Мечта дотянуться до дверной ручки. Чтобы познать мир, я все тащу в рот и так знакомлюсь с песком, деревяшками и кусками пластика, которые обсасываю с великому беспокойству родителей.

1966 Мы с сестрой повсюду строим себе домики-шалашики. Из стульев и одеял. В домиках этих я ворохом наваливаю все свои сокровища: птичьи гнезда и самолетики, которые делаю из авторучек. Коллекция дверных ключей. Явно выраженный вкус к рисованию. Преподаватель считает, что раз очевидно, что я стану профессиональным художником, меня лучше бы подталкивать к развитию именно этого таланта и не давать разбрасываться на другие. В то время как все прочие ученики подвергаются обработке «нормальной» программой, я лично имею право сидеть себе в углу и заниматься одними лишь акварелями. Как-то раз я провел линию почвы на уровне подмышек одного из персонажей. Другие ученики принялись надо мной смеяться, говоря, что «люди ходят по земле, а не в земле!» Я же только что интуитивно воспроизвел «перспективу горизонта», хотя сам этого в ту пору не осознавал. И не мог ничего им объяснить. Терзаясь сомнениями и под давлением общественности я переделал своей рисунок, поставив человечка на землю.

1968 Написание моего первого рассказа на свободную тему. Называется «Приключения блохи». С точки зрения этой блохи повествуется о том, как она взбирается на человека: от ног до головы, пролезая под брюками, плавками, сорочкой. Проваливается в пупок, теряется в зарослях растительности в подмышках и пытается понять повседневные поступки человека, по которому разгуливает. 6 страниц. Преподаватель изрядно веселится, потому что я, не имея понятия о значении этих слов, написал, что у блохи (по-франц. puce) был отец puceau (девственник) и мать pucelle (девственница). С другой стороны, он поражен тем, что я интуитивно уловил принцип эскалации сюжета и неожиданной развязки-кульминации (в тот самый момент, когда блоха вот-вот все поймет, ее давят пальцем). Если не считать уроков французской словесности, я проявил себя довольно посредственным учеником. Никак не мог запомнить всякие там даты, названия цветков, столиц, не говоря уже про отрывки, заданные для заучивания наизусть.

1969 Создан второй рассказ: «Волшебный замок». Тайна одного замка, который пожирает посетителей. 3 страницы. Рассказ этот позволил мне проработать систему, как играть у читателя на нервах. Как потихонечку раскрывать ключ к тайне. Сбоку на листах я помечаю: «на строке Х читатель думает, что убийца — это Y», и т.д. Развлекаюсь тем, что сочиняю всякие истории, чтобы посмешить своих школьных приятелей. В общем и целом, это истории-страшилки. На полях рисую монстров. Мать усаживает меня за пианино. Я терпеть не могу той дисциплины, что связана с обучением этому делу. После 6 лет упражнений на классическом пианино, я позднее — под влиянием силы противодействия — займусь электрической гитарой.

1970 Третий рассказ: «Сыщик Топан». Первая работа (будут еще и другие) над принципом убийства в закрытой комнате. Правила игры: сделать преступление вроде как невозможным и, несмотря ни на что, найти приемлемое логическое решение. Определение принципа описания приключений Топана. Нужно, чтобы Топан оказался в такой ситуации, когда читатель скажет себе, что «все, отсюда ему не выбраться», а потом, наперекор всему, Топан сумеет выжить благодаря некоей стратагеме, которая читателю в голову не пришла. Влияние: Эдгар Аллан По. 8 страниц.

1971 Четвертый рассказ: «Охота в глухомани глазами льва» и … его кончина в роли половика. 4 страницы. Что мне было интересно в этом рассказе, так это создать юмористическую ситуацию, изменив точку зрения. Лев рассказывает, как он видит приближение охотников, которые его хотят убить, и что он думает про людей. Школьная учеба в свободном падении. Еле-еле переваливаюсь из класса в класс. По-прежнему проблемы с памятью. Никак не могу запомнить ни названия рек в России, ни даты великих сражений. Кстати, вот возьмем Мариньяно, это меня вообще из себя выводит: ладно, пусть дело было в 1515-м, но кто с кем бился-то? Уже потом я это все разведал. Это, оказывается, против швейцарцев. Мариньян, 1515: Франциск I изничтожил швейцарских наемников в Италии, чтобы угодить римскому папе, который находил северных итальянцев слишком уж свободомыслящими! Отчего же нам не рассказывали всей правды? Ведь тремя месяцами спустя воинство Франциска выгнали вон и вся война, стало быть, полный нуль. И стоило нас дергать это все запоминать?

1974 Страсть к электронике, авиамодели из бальзы, цивилизация индейцев майя и обитатели о-ва Пасхи. Страсть к астрономии и, в особенности, систематическое изучение солнечных пятен в Астрономическом Центре Тулузы. Пробую перейти на естественнонаучную специализацию (я и математические формулы не научился полностью запоминать. С другой стороны, я их мог продолжить, но на это учителям было наплевать), переход на специализацию экономическую (это при страсти к науке-то! Стыдобища!). Характер все более и более замкнутый. Я мог часами уединяться в туалете с книжкой, лишь бы меня никто не трогал. В ту пору меня особенно занимал Жюль Верн. «Таинственный остров» представлялся несравнимым шедевром.

1978 Присоединился к редакции лицейской газеты «ЭЙФОРИЯ». Для этого пришлось учиться парфюмерному искусству (тулузский парфюмер Анри Берду был моим наставником), технике офсетной печати, набору. Нас было трое, постоянно работавших над этой газетой и мало-помалу она стала продаваться и в других учебных заведениях. В газете было 30% текста о жизни в лицее и на 70% комиксов. Комиксы ЭЙФОРИИ имели одну особенность: их чтению помогали запахи, создаваемые специально с помощью «парфюмерного органчика», чтобы лучше воспроизвести атмосферу повествования (органчик назывался «музыкальным Бандессино» [bande dessinйe:по-франц. «комикс»], потому что он также издавал звуки, чтобы в итоге задействовать три органа чувств: глаза, нос, уши). Для запахов прилагалась полоска бумаги, пропитанная очень небольшим количеством чистой парфюмерной эссенции. Я писал сценарии, а Фабриций Кожэ их иллюстрировал. Благодаря Фабрицию я обнаружил для себя новые литературные «жанры»: американскую НФ 60-х годов и фантастику-барокко прошлого века. Так я открыл Ловкрафта (цикл Ктулху), Азимова (цикл Основание), Ван Вогта (цикл мира А), Хаксли (Лучший из миров). А потом Бориса Вийяна. В музыке я тоже покинул привычную мне колею. После «Битлз», которые были для меня единственной образцовой рок-группой, а обнаружил и другие, намного более дерзкие и изощренные: «Генезис», «Йес», «Пинк Флойд». «Генезис» (той поры, когда еще был Питер Габриел) — это, вероятно, самое крупное музыкальное чудо моей жизни. И, прежде всего, «Nursery Crime». Даже слова этого альбома мне представляются замечательной поэзией!

1978 Окончив лицей, стал писать «Муравьев» (после 7-страничного сценария для комикса на пару с Фабрицием Кожэ). Написав одну достаточно наивную версию, где муравьи живут в алюминиевой фольге, а их королева-матка внедряет реформы с целью изменить муравьиный менталитет, я осознал невероятные возможности этого эксцентричного сюжета, если только удастся понять реальное поведение настоящих муравьев. «Чем правдивей, тем волшебней». И с этого момента я решил создать толстенную книгу. Может, даже за 200 страниц. Сам себе назначил дисциплинарный режим: по 4 часа работы каждое утро (с 8.30 до 12.30), что бы ни случилось, хоть в каникулы, хоть нет.

1979 Учеба на факультете права в Тулузе. Продолжается выпуск «Эйфории» с помощью Фабриция Кожэ, а также тулузского художника Мишеля Дезеральда. Завалил сессию на первом курсе. Открытие цикла «Дюн» Франка Герберта (откровением стало осознание возможности построить роман на манер игры. «Дюны» строятся как набор гадальных карт Таро). Начинаю прорисовывать архитектуру романов. Это были такие геометрические схемы, заполненные цифрами и стрелочками.

1980 Курсы при Институте криминологии Тулузы (в особенности я там узнал, как анализируют волосы и револьверные гильзы). Часто и прилежно хожу на заседания окружного суда и суда присяжных Тулузы, чтобы найти там темы для своих детективных рассказов. «Второй» первый курс на факультете права. Присоединяюсь к театральной труппе (STAC, в Тулузе), где мы занимаемся постановкой пьесы Хичкока (труппа эта так и не сумела поставить на ноги ни одного спектакля). Успешно перешел на второй курс права. Путешествие по США, от Нью-Йорка до Л.А. (а затем приличная петля через Хьюстон и Мемфис), автостопом на пару с приятелем. Когда мы прибыли в Нью-Йорк, нас там «обули» карточные жулики, так что оба месяца путешествия нам вдвоем пришлось жить на 2000 франков. Открытие США, таким образом, явилось также открытием дней, когда есть доводилось только раз, и ночей в общежитиях YMCA, довольно немногочисленных. Мы пробовали наняться официантами во французские рестораны, но без «зеленой карточки» это оказалось делом крайне сложным.

1982 Я бросаю право (преподаватель социологии нам говорил так: «юриспруденция научит вас двум вещам: обольщать и врать». Не кажутся мне эти цели по-настоящему увлекательными, да и к тому же… ладно, будем по-честному: юриспруденция мне тем более не подходит, раз я завалил сессию на втором курсе). Так что я «умотал» в Париж, чтобы заниматься там журналистикой в Высшей журналистской школе. Открытие Филипа К.Дика (еще один грандиозный литературный шок). Филип К.Дик одним махом затмил все мои прежние литературные эталоны. Азимов продемонстрировал мне интеллект научной фантастики, Герберт — мистику, Дик же … сумасшествие. И этим сумасшествием он превзошел их обоих. Дик не из научной фантастики, он из фантастики философской, которая взрывает голову. Про крайней мере, я так это ощущаю. Похоже, что Дик писал свои романы сходу и запоем, за 3 дня, на амфетаминах, не отрываясь на сон или еду, вывесив на двери табличку «Не беспокоить». Это чувствуется в его произведениях. Они по-настоящему «возбуждают». И если даже порой чувствуешь, что работа была сделана очень быстро, в его историях так много идей, которых нигде больше не встретишь, что все остальное мне кажется «банальным». Единственный другой автор, впечатлявший меня в ту пору, это Флобер с его «Саламбо». Потому что эта книга поистине проработана и очень кинематографична (хоть и немножко горячечная). Продолжаю вкалывать по 4 часа каждым утром над рукописью своих «Муравьев». К тому времени я уже 18 раз переписывал этот роман. 18 сюжетов, каждый раз иной. И герои и фон событий — все разное. Чтобы их все лучше различать, у каждой версии есть своя цифра и буква. Когда я менял букву, это значит — изменился сюжет. Меняю цифру — значит, поменялся только стиль и фон. В сентябре 1982 г. у меня на руках была версия «Муравьи-Р63» объемом более 1000 страниц. Вот уже как 4 года это длится и работаю я над ней каждый день. Продолжаю рисовать свои геометрические структуры со стрелочками. Открытие концепции строительства собора, то есть когда все главы объединяются в своем пересечении согласно плану собора (я взял за образец Амьенский собор и просто оттого, что нахожу его красивым). Попытка в одной версии применить технику акростиха (то есть, если взять по первой букве из каждой фразы, получится еще одна, запрятанная история). Отказ от этой идеи, потому как уж очень она головоломная и не позволяет потом вносить изменения, купировать текст или менять главы местами.

1983 Март — Премия Fondation News, как лучшему молодому репортеру. Это дает мне средства для написания репортажа из Африки (Экотропный центр Ламто, Берег Слоновой Кости) по изучению муравьев Magnan. Вместе с проф. Леру мы следовали за гигантскими мигрирующими колониями муравьев, которые пожирали все на своем пути. Но даже больше, чем муравьев, я открыл для себя жизнь в африканской саванне, в среде племени Бауле. Здесь речь идет о зоне, спасенной западной цивилизацией, и где все глинобитные хижины оборудованы ТВ-антеннами, а население поголовно (включая и Великого колдуна) внимательно следит за приключениями героев из сериала «Даллас»…

1983 Июль — Журналист местной газеты в Камбре (колонки: попавшие под машины собаки, самоубийства, погода, браки, ремонт церковных звонниц). Предпринимаю свое первое расследование по делу о ребенке-утопленнике. Мне удается напасть на вполне правдоподобный след, объясняющий это убийство, но полиция и мой главред накладывают вето на публикацию из-за опасения нарушить течение местной жизни и дать кое-какие идеи тем, кто может попытаться повторить это преступление. Изучение техники черно-белой фотографии.

1983 Начиная с октября — внештатный журналист при «Evenement du Jeudi», «le Point», «Ca m’interesse», «Liberation», «Le Nouvel Observateur». Вновь я в презентабельном виде, при галстуке, оббиваю пороги редакций со своими статьями. Зачастую эти статьи выходят за подписью начальников отделов, будто это они их писали, а не я, но, по крайней мере, на жизнь зарабатываю. Продолжаю писать «Муравьев». В своей квартире-студии оборудую «муравьиный театр» (древесные муравьи), чтобы их изучать и находить оригинальные сюжетные идеи. Присутствую при их мини-войнах, государственных переворотах, межгрупповых стычках. Вместо того, чтобы читать книжки ученых, толкующих свои собственные наблюдения, я предпочитаю вести такие наблюдения сам. И как раз из-за того, что на них все время смотришь, в итоге начинаешь различать «в лицо». Моя подружка в ту пору говорила так: «Муравьи-и-и!!! Гадость какая! А если они вылезут и как начнут по нам ходить?!» Я же ей отвечал, что риска никакого нет. В общем, как то раз они сумели-таки прогрызть картон и разбежались. Мы весь тот день потратили, отлавливая их чайными ложечками. Муравьи были так напуганы...

1983 — 1990 Штатный журналист-науковед при «Nouvel Observateur», 7 лет. Статьи на все подряд научные темы: освоение космоса, от медицины до искусственного интеллекта или социологии. В 1990 выхожу в финал на премию Mumm за лучшую статью года: репортаж «Сингапур, город-компьютер». Одна премия открыла мне дверь в журналистику, из-за другой получил пинка под зад. Мой непосредственный шеф и еще одна дама-главред, которые тоже подавали на этот конкурс, но не были избраны, потребовали моего увольнения. Испытывая омерзение к этой системе, где иерархия более важна, нежели талант, я покидаю «Nouvel Obs» после 7 лет доброкачественной и лояльной службы. В этот период жизни я открываю для себя закон Паркинсона, который гласит, что «предприятие заинтересовано в том, чтобы избавиться от динамичных и плохо оплачиваемых элементов и заменить их на элементы летаргические и сверхоплачиваемые во имя общего спокойствия». И действительно, меня заменили на журналиста, которые не поднимал никаких волн, потому что писал по статье раз в шесть месяцев, получая оклад в три раза больше моего. После этого эпизода, который считаю настоящей травмой (я даже роман написал, «Красивый отрыв»; может, когда и опубликую), меня стало тошнить от работы на фирме, от служебных интриг и менталитета «винтика» при редакциях. Если они не способны управлять элементами динамичными и если цепляются за свою жалкую повседневную рутину, а не пытаются разобраться с сомнениями, то пусть им же будет хуже.

1990 Безработица. Пользуюсь свободным временем, чтобы освоить ремесло кинематографического сценариста при INA. Когда уже подумывал забросить своих «Муравьев», состоялось знакомство с моим издателем. Он заинтересовался рукописью, но попросил ее сократить. Следуя его советам, я превратил свой последний вариант «Муравьев» (Z-53, имевший в ту пору 1463 страницы, с 8 баталиями и множеством сцен и диалогов) в «облегченную» версию из 350 страниц, с минимумом описаний и диалогов, с одним-единственным сражением («Битва за красные маки»), и я убрал все, что мешало развитию активной сюжетной линии. Короче, то, что вы читали — это только один «видеоклип» из полнометражной ленты… Пока писал последний вариант, я много думал над тем, как управлять завязкой, считая, что раз «муравьиный» сюжет несколько нахальный, то надо держать читателя в тревожном ожидании, чтобы он меня не покинул. Поэтому я воспользовался идеей про погреб и загадочное убийство в муравейнике, чтобы как можно сильнее закрутить напряжение. «Энциклопедию знания абсолютного и относительного» я добавил в самый последний момент, чтобы отвести место для научной или исторической информации. Я пользовался кинематографической техникой параллельного монтажа, чтобы еще больше придать динамичности событиям, создав стремительные перескоки между миром муравьиным и миром человеческим. Да, я потратил 12 лет на написание «Муравьев», но по сути эти годы ушли у меня на обучение ремеслу более тонкому, состоящему из изобретения персонажей и ситуаций, выискиванию оригинальных мизансцен, режиссуре драматического напряжения и, в особенности, СЮРПРИЗА, постоянного сюрприза. Я даже изучал технику гипноза, чтобы понять, как можно пленить читателя и растормошить его воображение. Эта техника гипноза особенно ярко проявляется в истории про погреб, куда персонажи спускаются, причем не просто в какой-то там погреб, а в погреб «персональный», не осознаваемый ими.

1991 Март — публикация «Муравьев» в издательстве Albin Michel. Успех медленный, «изо рта в ухо». Кое-какая вялая критика, по большей части со стороны парижских журналистов, которые считали меня престарелым американским писателем, просто оттого, что во Франции жанр фантастики считается исключительно англосаксонским. С точки зрения критиков-пуристов, здесь не идет речь о подлинной НФ, потому как действие разворачивается в будущем, почти полностью напоминающим наши дни. Эта идея, что мне казалась оригинальной (вести речь о будущем не обязательно столь уж экстраординарном), должно быть, обманула всех тех, кому нравятся одни лишь ракеты, лазеры, роботы и зеленые человечки. А вот для меня такая НФ неинтересна. Это не что иное, как «переодетые» вестерны, где лазеры заменяют винчестер, а инопланетяне — индейцев. Подлинная НФ реализуется на уровне идей и морали, а не на уровне конкретных сцен и приборов. Кстати, муравьи — не что иное, как предлог для отказа от точки зрения человеческой и демонстрации того, как другой биологический вид отыскивает иные решения проблемам жизни в больших городах.

1992 Публикация «Дня муравьев». Не думал я писать продолжения, но стало раздражать, что меня выдают за специалиста по муравьям. Я хотел говорить про человечество, а не про насекомых. А посему я использовал ту же «витрину», но чтобы заняться совершенно иным обсуждением. В «Дне муравьев» я в глубине опирался на философско-рефлексивный аспект. «День муравьев» также должен был показать, что можно применить эту необычную тему для создания фильма-эпопеи для всех и каждого (спустя 5 лет, кстати, американцы без зазрения совести стянут у меня эту идею). Я попробовал также внести новшества в структуру и системы кодирования. В качестве спрятанной структуры я приспособил рецепт приготовления философского камня. Жертвы носят имена-перевертыши названий ингредиентов. (Например, братья Салта — это атланты (по франц. atlas), которые подпирают собой котел; Каролин Ногар[д]- это дракон, нагревающий базовый состав; Сюзанна Одергин — это фаза почернения Нигредо, и т.д.). «День муравьев» получил приз читательниц Elle. Открытие Фредерика Брауна (короткие новеллы «Фантомы и домовые», издательство DenoIl). После их прочтения решил завести новый распорядок работы. К 4-м утренним часам с 8.30 до 12.30 я добавил еще 1 час на написание новелл, с 18 по 19. В принципе, чтобы были и начало и середина и в конце неожиданный сюрприз. Правило такое: не оставлять ничего недоделанным. Все должно быть завершено за час и, даже если я не найду подходящего конца, я беру первую пришедшую в голову идею. Эти новеллы будут опубликованы в сборнике «Древо возможностей» в 2002-м году. Они часто мне служат в качестве подкрепления для моих больших романов.

1993 Публикация «Энциклопедии Относительного и Абсолютного знания», написанной на основе странных и интересных сведений, которые я собирал в тетрадки в возрасте от 13 до 19 лет, а потом на диске своего любимого компьютера. Гильем Арето добавил туда замечательные иллюстрации. Открытие компьютерной игры «Цивилизация» Сида Мейера, занявшую у меня много времени. Путешествие в Юж. Корею. С первого взгляда влюбился в эту страну, малоизвестную французам. В Юж. Корее «Муравьев» преподносят как книгу поэтическую, что сильно отличается от стран Зап. Европы, где ее выставляют как принадлежащую жанру «фантастики».

1994 Публикация «Танатонавтов». Книга, которая, надеюсь, сняла с меня «муравьиную» этикетку. Тема — завоевание Рая новыми авантюристами-исследователями, танатонавтами (я выдумал это слово на основе двух греческих корней, «танатос» — бог смерти, и «наутис» — исследователь). Чтобы написать эту книгу, я изучал религии, мифологии, примитивные обряды австралийских и американских племен, тибетскую и египетскую Книги мертвых. Я пытался найти общие точки соприкосновения между всеми сакральными текстами. А затем, когда я усвоил их содержание, то построил книгу так, чтобы читатель переживал все напрямую, от первого лица и в настоящем времени, чтобы он сам для себя открывал Рай. В книге этой я опробовал множество новых приемов. Например, идея пассивного рассказчика или варианты конца (здесь я о них распространяться не буду). Я испробовал, кстати, штук двадцать концовок, прежде чем выбрать лучшую. Книгу писал в наушниках, слушая Прелюдию к «Послеполудню фавна» Дебюсси и именно ЭТА музыка отвечает танатонавтическому полету. Издание «Танатонавтов» пройдет незаметно. Все же книга мне кажется новаторской.

1995 Депрессия. Несколько разочаровавшись в мире книг, я переключаюсь на живопись. Затем беру себя в руки и пишу «Муравьиную революцию». Выбора нет. Видя, что нет никакой другой витрины, кроме этой, я ею пользуюсь для распространения своих идей. Наконец отыскиваю определение своему подходу. Это формула «4 А». AUTODIDACTE [«САМОУЧКА»]: я все изучаю совершенно самостоятельно, читая книги по своему выбору и обсуждая их с друзьями, владеющими знаниями, которых мне недостает. АГНОСТИК: у меня нет никакой уверенности. Думаю, что те, кто говорит «я знаю, что есть Бог», ошибаются, потому что нет доказательства его существования. Думаю, что атеисты, говорящие «я знаю, что Бога нет», тоже ошибаются. Потому как нет доказательства, что Бога нет. По сути, мы ничего не знаем, и именно это невежество позволяет нам познавать и исследовать мир. АВТОНОМИЯ: я не завишу от какой бы то ни было философии, столпа мысли, интеллектуальной группы или догмы. Полагаю, что каждый должен выработать свое мнение на основе собственного жизненного опыта, который нельзя сопоставлять с жизненным опытом других людей. АНАРХИСТ: идеал человека — это стать свободным и ответственным перед самим собой. Чтобы не было потребности ни в правительстве, ни в полиции, ни в предрассудках, вознаграждениях или наказании. Чтобы не было потребности в тех, кто будет указывать, что и как делать. Но для этого нужна цивилизованность и идеальное образование. Сейчас это невозможно. Однако надо готовить почву, чтобы в один прекрасный день (пусть даже через тысячу лет) человечество этого достигнет. В «Муравьиной революции» я исследую практический метод реализации мягкой, ненасильственной и незаметной революции, чтобы изменить менталитет и покинуть кастовую систему. Интернет мне представляется средством достижения этой цели. Я фокусирую внимание на концепции VMV (поиск Пути Наименьшего Насилия) и «Дерева будущего». Затем на концепции «Infraworld» - это игра, где фишки обладают свободой воли.

1997 Публикация «Книги странствия» после изучения психоанализа и самогипноза. Кроме того, в этой книге использована структура «Маленького принца» Сент-Экзюпери, но вместо воображаемого персонажа я в центр повествования поставил непосредственно читателя. Это книга, которая обращается к читателю. И именно читатель действует. Книга функционирует, словно зеркало, в котором каждый человек видит свои собственные воспоминания, вкусы, страхи, надежды и истоки. Книга заставляет читателя заново пережить свою молодость, а затем и рождение, побуждая его дойти в своем воображении до первого человека, потом до первой живой клетки, а затем и до «Большого Взрыва». Вполне очевидно, что такое «странствие» работает только тогда, когда человек сам этого хочет и не отвлекается во время чтения. Думаю, что эта книга вполне «работает» для четверти читателей. Другие же должны задаться вопросом, о чем же говорит им эта книга, предлагающая выполнить внутреннюю умственную работу.

1998 Выходит «Отец наших отцов». После муравьев, после танатонавтов и странствия, я останавливаюсь на более классическом сюжете. Первое: «Отец наших отцов» — это детектив, и структура у него тоже детективная: преступление, расследование, подозреваемые и неожиданный сюрприз в финале. Второе: «Отец» основан на самых последних и малоизвестных научных открытиях в области палеонтологии, генетики и медицины. Для комплексной стимуляции сюжета «Отец» функционирует также в роли путешествия к истокам человечества, от Парижа до Танзании. В этой книге я изобретаю своего собственного Шерлока Холмса и д-ра Ватсона, которых намерен заново использовать позднее. Шерлок Холмс — это Исидор Каценберг, толстый журналист-науковед, изобретательный и тонко чувствующий персонаж, обитающий в здании водокачки в предместье Парижа. Д-р Ватсон — это Лукреция Немро, юная и миниатюрная журналистка, полная жизненной энергии, сирота и бывшая воровка, жестокосердная, без лишних раздумий бросающаяся в дело. Кроме того, для меня лично «Отец» — это основа для создания фильма. В книге есть все, чтобы получился французский Индиана Джонс, но с более научной и игровой подоплекой.

1999 Публикация комикса EXIT («ВЫХОД») — это сборник приключений, исходно написанный для создания телевизионного сериала. Молодая девушка вступает в интернетовский клуб, который помогает людям кончать с собой, убивая друг друга. Подготовка к выпуску компьютерной игры «Муравьи» с фирмой Microids. Поскольку никаких других кинематографических предложений не поступает, и я по горло сыт поощрительными похлопываниями по спине, я принимаю решение написать свой собственный сценарий, в котором буду сам управлять действием и изображениями, как режиссер. Дела получаются только тогда, когда сам за них берешься, и к тому же вот уже 10 лет, как я жду, чтобы французские продюсеры и режиссеры заинтересовались моей работой. Словом, я написал небольшое приключение для Лукреции и Исидора. Называется «Королева перламутра». Это история про серию загадочных преступлений, в которых невозможно разобраться, пока не поймешь, что они являются своего рода гигантской шахматной партией. Конь — это настоящий конь с рыцарем, который галопом носится по пустыне с обнаженным мечом. Глупец скачет по диагонали, обряженный в ночную рубашку, с миской на голове и т.д. В марте я знакомлюсь с продюсерами фирмы 109 Film. Они полны энтузиазма. В апреле Canal+ и Artemis (из Бельгии) соглашаются оказать нам свою поддержку, и в мае начинается кастинг. В июле я знакомлюсь с Себастьяном Друан (который является также автором спецэффектов). В августе мы заканчиваем рекламную раскадровку, в сентябре анимацию для комбинированных съемок, включая светопостановку, движения камеры и проч. Увлеченный сценарием, Ральф Кемп создает для нас оригинальные костюмы, Люк Этьен пишет музыку и 26 сент. мы начинаем: 9 дней интенсивной работы, с 7 утра до полуночи в студии Дюбуа, в лесу и на песчаных пляжах Эрменонвиля.

2000 1-е апреля: после 2 лет работы закончил «Империю ангелов» (по сути дела, это продолжение «Танатонавтов», но читать книгу можно и самостоятельно). Здесь читатель вновь встречает Рауля с Мишелем, однако на этот раз они работают ангелами, стремясь помочь людям стать действительно человечными… Идея «Империи» заключается в том, чтобы показать действие с экзотической точки зрения. В «Муравьях» это была муравьиная точка зрения, со стороны бесконечно малого. В «Империи» мы все видим глазами ангелов, то есть, с бесконечной высоты. Это позволяет показать жизнь людей и механизм их судеб с непривычного расстояния. Это вновь эксперимент. Хотя имеется большое число романов об ангелах, далеко не так много таких, где действие происходит непосредственно в Раю и где читатель становится свидетелем повседневной ангельской жизни.

2001 Октябрь. Выход «Последнего секрета». Книгу эту я написал после того, как обнаружил нечто крайне важное. Речь идет о центре удовольствия головного мозга.
Примечание 1: Через 6 месяцев после публикации были поставлены настоящие опыты над головным мозгом крыс, точно так, как описано в моей книге.
Примечание 2: в сент. 2001 «Боинг» врезался в здание, как описано в начале «Империи ангелов», опубликованной в апреле 2001.
Примечание 3: обнаружена генетическая связь со свиньями, как в моем «Отце наших отцов». Стянули мою идею... Да нет, я шучу.

2002 Объединил свои лучшие рассказы для проекта «Древа возможностей». Публикация в октябре. В четвертый раз моя книга занимает верхнее место в списке бестселлеров (благодаря вам, моим читателям, этой чести уже были удостоены: «Отец наших отцов», «Империя ангелов» и «Последний секрет»). Должен также поблагодарить школьных учителей, которые познакомили своих учеников с моими работами.
Помимо собственно литературной работы, я предлагаю создать ассоциацию для разработки сценариев возможного будущего на основе моей новеллы «Древо возможностей» (с принципами работы этой ассоциации вы можете ознакомиться на этом сайте).
В работе: занимаюсь своим большим проектом «Королевство богов». В программе вся история человечества плюс визит на Олимп к богам.
И еще насчет кино: похоже, где-то через год я подготовлю адаптацию для кинематографической постановки «Последнего секрета».
Ну вот, пока что и все на сегодня, среду, 29 октября 2002-го года».

Хотите узнать, что случилось после этой даты?

В 2004 году была опубликована первая книга одноименной трилогии — «Мы, боги» о дальнейших приключениях Мишеля Пэнсона, главного героя книг «Танатонавты» и «Империя ангелов».
В 2005 году вышла вторая книга трилогии — «Дыхание богов». В том же году осуществилась давняя мечта писателя — был снят полнометражный фильм «Наши друзья Человеки», продюсером которого выступил Клод Лелюш.
Осенью 2006 года Бернар Вербер в рамках Московской международной книжной выставки-ярмарки посетил Москву, чем изрядно порадовал своих российских поклонников.
В 2007 году вышла третья книга — «Тайна богов», содержащая ответ на поставленный в первом романе «Мы, боги» вопрос: «Что такое быть богом?»
2008 год начался с выхода в свет романа «Звёздная бабочка». В этом же году был опубликован русскоязычный вариант «Тайна богов». За ним последовал сборник рассказов «Рай на заказ».
В 2009 году было издано «Зеркало Кассандры», в 2010-ом - «Смех Циклопа».
О чем Вербер будет писать дальше? Нам и самим интересно.

@темы: Бернар Вербер