Ваш маяк в море современной литературы
Сегодня мы представляем еще одну новинку, «Секреты Лондона» - необычный авторский путеводитель по английской столице. Сверив часы по Биг-Бену и заглянув на Трафальгарскую площадь, автор ведет читателя по следу Джека Потрошителя, по улицам, где доктор Джекил превращался в мистера Хайда, показывает места, связанные с прерафаэлитами, Вирджинией Вулф, Анной Болейн, принцессой Дианой, - и многое другое.Коррадо Ауджиас - итальянский историк, писатель и критик, автор детективов, авантюрных романов и научно-популярных исследований в области искусства и религии. Его «Секреты Лондона» станут настоящим подарком для поклонников книг Питера Акройда и Генри Мортона - и отличным дополнением к ним. Это книга для тех, кто хочет узнать неизвестные факты, интересные подробности и загадки «большого города». Ее можно читать и целиком «от корки до корки», и отдельными главами - ведь каждая из них посвящена какой-то одной теме.
Ниже вы можете прочесть фрагмент главы «Корсары, пираты, буканиры». Как известно, история Англии всегда была неразрывно связана с морскими завоеваниями вообще и пиратством в частности. В этом отрывке Коррадо Ауджиас рассказывает, какими на самом деле были английские пираты, в наши дни окруженные романтическим флером легенд.
О приключениях корсаров рассказывают сотни романов и фильмов...
***
О приключениях корсаров рассказывают сотни романов и фильмов. К этой теме обращались великие писатели — Вашингтон Ирвинг, Эдгар Аллан По, Джеймс Фенимор Купер и, конечно, Роберт Льюис Стивенсон, с его незабвенным «Островом сокровищ». Эмилио Сальгари и Даниэль Дефо писали о суровых и храбрых пиратах-героях, о бурях и схватках на абордаж, о черном флаге с черепом и скрещенными костями под названием «Веселый Роджер», неизменном на мачте пиратского корабля. В литературе в красках рисуются картины пирушек на каком-нибудь тропическом побережье, ныне служащем фоном для рекламы массового туризма. Наконец, в XIX веке «пиратский» жанр влился в огромный поток романтических историй, окутанных притягательностью противозакония: красавцы корсары, капитаны-авантюристы, бандиты со всего света... Все они отмечены любовью к приключениям, готовы порвать с рутиной и правилами здравого смысла, но при этом обладают щедростью, великодушны к слабым, с насмешкой относятся к власть имущим и, если можно так выразиться, в своем поведении обнаруживают зачатки «классовой борьбы».
А были ли на самом деле таковыми люди, какими их рисует легенда? Неоспоримо одно — каждый из них готов был оставить свое, пусть убогое, жилище, оставить жену и детей и примкнуть к предприятию с неясными сроками и еще более смутным исходом. Из путешествия по морям можно было вернуться через пару лет с богатой добычей, а можно — и с пустыми руками, либо вообще не вернуться. В любом случае, подобный выбор предполагал сведение жизни к порой примитивным условиям братства, к неизбежному нарушению законов (только не действующих внутри братства), или, иначе говоря, к преступлениями.
Среди корсаров преобладали два типа людей: те, кто видел в пиратстве равное прочим средство для быстрого обогащения (получив свое, такие стремились поскорее вернуться домой и приобрести кусок земли, — подобная логика впоследствии будет срывать с мест миллионы иммигрантов), и те, кто воспринимал жизнь в море как бегство от тягот семейной кабалы, а то и просто от себя самих. Вторые не возвращались.
В ближайшие к нам годы память о них возродится в мифе о странствующем легионе — Legion Etrangere. Джеймс Босуэлл в биографии своего героя, прославленного доктора Сэмюэля Джонсона, приводит следующее высказывание:
«Ни один человек, умудрившийся угодить в тюрьму, никогда не станет моряком, поскольку жизнь на корабле уже означает тюремное заключение, вдобавок с риском утонуть... Узник тюрьмы имеет больше пространства, лучшую пищу и зачастую лучшую компанию».
Даниэль Дефо добавляет:
«Посылающий сына на заработки в море сделал бы более выгодный выбор, отправив его в помощники к палачу».
Жизнь на пиратском корабле была невероятно тяжелой, но на военном — еще сложнее. Наказания отличались крайней суровостью, на грани смерти. Ослушаться капитана было немыслимо, и в этом отношении пираты находились в лучших условиях. Капитаны пиратских кораблей также требовали безоговорочного подчинения, но в некоторых вопросах (в том числе и выбора наказаний) все же предпочитали советоваться с командой, по крайней мере с некоторыми ее членами. Опыт стариков ценился наравне с властью капитана.
О процедуре выбора капитана имеется отчет из «Всеобщей истории пиратов» Даниэля Дефо. Избранный эпизод касается капитана Норта:
«Церемония выбора капитана такова: команда доверяет командиру управление единогласно или большинством голосов, торжественно приносит ему шпагу, поздравляет и просит вступить в командование, будучи лучшим из всех. Его просят занять каюту-зал на корме, и, как только он принимает назначение, его с большими почестями сопровождают в зал и усаживают за стол с двумя стульями по торцам: один — для капитана, другой — для интенданта матросов. Когда оба садятся, интендант коротко докладывает капитану, что команда, испытав твердость его руководства и смелость решений, оказывает честь избрать его своим предводителем... затем берет у капитана шпагу и сжимает ее в руке со словами: „Вот — права, во имя которых вы должны действовать, да сопутствует вам и нам всем удача“.
Все члены команды априори соглашались с установкой «No prey, no pay» — «Нет добычи, нет оплаты». Существовали также четкие правила дележа награбленного. Прежде всего подсчитывалась общая ценность трофея и из нее вычитались затраты на дорогу. Остаток делился по следующему принципу: капитану — тридцать пять долей, прочим высшим чинам — больше одной доли, матросам — одна целая доля, нанятым и юнгам — половина доли. Первый, заметивший добычу, имел право на особое вознаграждение в сто песо. Если кому-то удавалось утаить что-нибудь для себя, он терял право на участие в дележе. Свои права на долю утрачивал и тот, кто предательски не принимал участие в абордаже или во время атаки был мертвецки пьян. В случае ранений существовала система компенсаций: потерянный глаз или конечность стоили шестьсот песо. Смерть на службе покрывалась сотней фунтов стерлингов, отсылаемых родным в любом случае.
Непослушание каралось телесными наказаниями, от карцера до бичевания провинившегося у мачты и протаскивания под килем. Не исключалось, разумеется, и повешение — за серьезные преступления — перед всей командой. Для бичевания использовался простой хлыст или так называемая «кошка-девятихвостка» (хлыст из девяти кожаных ремней со свинцовыми шариками на концах). Примечательно, что орудие обычно изготовлялось наказуемым. Серия точно направленных ударов оставляла глубокие раны; шрамы не проходили до конца жизни. Протаскивание под килем — еще одно изощренное наказание. Виновного бросали в море с одного борта и вылавливали с противоположного. От быстроты протяжки зависело состояние жертвы к концу экзекуции. При крайне медленных действиях матроса могли вытащить на борт уже мертвым.
Некоторые капитаны считали своим долгом выпустить правила поведения на корабле в письменном виде и требовали от вступивших на борт клятвы на Библии. Приведем лишь некоторые, дошедшие до нас:
- виновный в краже высаживается на необитаемый остров с бутылкой воды, ружьем и несколькими пулями;
- свечи и прочее освещение гасится строго после восьми часов вечера;
- кто желает выпить после указанного часа — обязан делать это на открытом воздухе;
- пистолеты, сабли и ружья необходимо держать в идеальной чистоте и готовыми к бою;
- кто приведет на борт переодетую женщину, приговаривается к смертной казни;
- аналогично караются бегство с места сражения и дезертирство.
Кубрики пиратских кораблей всегда были забиты до отказа. На каждый гамак или соломенный тюфяк приходилось по два человека и более. Матросы спали по очереди. Естественно, скученность способствовала распространению всевозможных болезней.
Во время плавания не занятые на вахте могли отдохнуть на нижней палубе, покуривая трубку или играя в кости. Шумная задиристость, как ни странно, поощрялась — капитаны скорее опасались напряженной тишины, возникающей вследствие долгого бездействия в замкнутом пространстве. Внезапные потасовки пресекались, только если они грозили членовредительством. В случае непрекращающихся разборок между двумя членами команды, случалось, обоих высаживали на каком-нибудь острове или давали возможность провести дуэль (на суше).
На пиратских кораблях не было униформы. Каждый одевался, как ему заблагорассудится, посему общий вид команды был довольно живописным. Одежда быстро изнашивалась вследствие воздействия соли и из-за тяжести работы. В тропиках к тому же ткани разлагала влага. Когда пиратам удавалось напасть на торговое судно с дорогими тканями, их немедленно пускали на пошив камзолов и головных уборов.
В момент отплытия на судно грузилось «живое продовольствие»: коровы, свиньи, куры и гуси, которых постепенно забивали. О том, чтобы содержать животных в чистоте, никто не заботился, поэтому не трудно представить, какая вонь стояла на палубе, особенно в безветренную погоду. Когда кок ощипывал последнюю курицу, дневной рацион сводился к тонкому ломтику солонины, сухарю, покрытому плесенью, и нескольким глоткам воды, в которой плавали личинки насекомых. Во время долгих плаваний пищевой рацион настолько оскудевал, что пойманные в трюмах мыши становились изысканным лакомством даже для офицеров.
Самыми частыми болезнями на кораблях были лихорадка, оспа, дизентерия и тиф. Почти поголовно матросы страдали цингой. Больные члены команды редко (почти никогда) получали медицинскую помощь. Черный флаг, «Веселый Роджер», изначально поднимался для сообщения о мертвеце на борту. Однако в большинстве случаев от умершего старались сразу избавиться — по гигиеническим причинам. Труп помещали в мешок, сшитый из парусины, в ногах закрепляли пушечное ядро и, после парочки коротких молитв за упокой души, усопшего бросали в морскую пучину.
Если пиратский корабль брал на борт невольников, то им доставались самые тяжелые и унизительные работы. Например, чтобы поддержать судно на плаву, когда в днище образовывалась пробоина, надо было выкачивать воду насосами (вручную, естественно). Занятие крайне изнурительное, если представить трюм, кишащий крысами, и понятное дело, что в трюм отправляли рабов. Еще одно унизительное занятие для рабов — охота на мышей, наводняющих корабли. А самое «почетное» — разжигать трубку «белому господину», даже если этот «господин» занимает последнее место в иерархии матросов.
На протяжении долгих месяцев плавания моряки вынуждены были сносить половое воздержание. Королевский флот строжайше карал мужеложство, а на пиратских судах, наоборот, царила определенная свобода в отношении гомосексуальных связей. Разумеется, если среди рабов оказывалась женщина — удовлетворять потребности команды приходилось ей.
Известно, что Фрэнсис Дрейк во время кругосветного плавания взял себе в любовницы красивую темнокожую девушку Марию. Однажды она забеременела, и Дрейк, не желавший иметь незаконнорожденных детей, согласно одной из версий, отдал свою любовницу экипажу, призывая матросов воспользоваться удобным случаем. Есть и другая версия, не столь жестокая, а потому менее достоверная. Якобы Мария имела множество связей, и ярость Дрейка вытекала из замешательства по вопросу определения отцовства. В итоге раздраженный корсар распорядился высадить будущую мать с запасами необходимой утвари и двумя рабами на так называемом Крабовом острове в Филиппинском архипелаге.
Во время сражений лучшим оружием корсаров были отвага и опыт, особенно в момент настоящего испытания, то есть при абордаже. Нужно было попасть на корабль противника, пользуясь баграми либо узкими и ненадежными веревочными лестницами, раскачивающимися под тяжестью тела в разные стороны. Во время атаки десятки людей дрались на теснейших пятачках. Огнестрельное оружие в основном использовали с высоты парусов, а в ближнем бою в ход шли ножи, крюки и булавы. Судьба победы или поражения решалась за секунды, результат мог зависеть от одного лишнего шага, от внезапного ранения, от ноги, застрявшей в пробоине... После схватки палуба была скользкой от крови, раненые кричали и стонали; самых тяжелых всегда приканчивали, чтобы избавить от страданий. Трупы выкидывали за борт, вслед за ними часто отправляли и пленников. Такие пираты, как Дрейк, позволявшие себе великодушие по отношению к пленным (это исторический факт), скорее исключение, чем правило. Самые ловкие из пиратских командиров, прежде чем идти на абордаж, давали пару пушечных выстрелов по мачте атакуемого корабля. Лишенный мачты, корабль не мог маневрировать и становился легкой добычей...
@темы: путеводители, путешествия, новинка, Коррадо Ауджиас