Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности

«А на вопросы новых юношей: «Нравится ли вам Мураками (Коэльо, Кундера, Павич, Барнс, Уэльбек, Паж, Бегбедер и проч.)?» — с игривой иронией отвечал: «Мне нравятся девушки, а что касается Мураками (и проч.), понимаете ли, в тотальной ситуации самоиронизирующего гипертекста...»

Эту книгу Андрея Ястребова нужно было назвать «Пушкин и мы», да она, собственно, так и называется. Эту книгу можно было назвать «Пустота и мы», пожалуй, верно и так. Когда культура или каждый из нас соотносится лишь с фактами, а не со смыслами, тогда культура и каждый из нас – пустота.
Пушкин – «наше все»? Да конечно! Как бы красиво мы ни обзывались, Пушкин – самое многострадальное слово в русском языке. Оно означает все и ничего: и медитацию, и пальчики оближешь, и ментальные конструкции, и убогие учебники, и мусор бессознательного, и русский дзэн и русский дзинь.
В нашей жизни недостаточно Пушкина? Или в нашем Пушкине недостаточно жизни?
Читатель – вот текст о поп-культуре твоей души, о любви и спасении. Эта книга отвечает на главный русский вопрос: если обувь мала, следует ли менять ноги? Актуальный Пушкин – тотальное включение слова культуры в синтаксис реальности каждого из нас – тебя, меня, Тютчева, Муму и Достоевского.

Не совсем понятно? Тогда читайте предисловие к книге.

О личном — о культуре, о парадоксах любви

Говорят, на табачных фабриках в Гаване существовали штатные чтецы. Они вслух читали рабочим газеты, романы, стихи... Одним из самых любимых писателей на этих предприятиях долгое время был Виктор Гюго.

А вообще, рабочие сами решали, что им слушать.

А вообще, рабочие сами решали, что им слушать. Вот тебе — Гюго-романтик, а вот — бравурные сводки из зарослей тростника.
Гурманы сигарного дела считают, что именно это чтение повлияло на падение качества гаванских сигар. Во всем, дескать, Гюго виноват: крутит усталая работница на коричневых коленках сигару и внимает романтическим выдумкам. Слезы льются. Сердце трепещет. Здесь не до качества.
А может, сводки еще сильнее навредили: под звуки бодренького официоза руки вовсе опускаются...
Ходят слухи, что шахтеры Воркуты любят, когда им читают юношеские поэмы Лермонтова. Но об этом доподлинно не известно...
Зато доподлинно известно другое.
Когда русский человек устраивается на работу, он пишет автобиографию — что-то в псевдопрустовском жанре отыскания утраченного времени. Он пишет о том, где и когда родился. И никогда — для чего родился. Он пишет, где учился. И никогда — для чего Родине пригодился, никогда о пресыщении, несварении желудка или озлобленности. Он пишет, кем стал. И никогда — для чего он кем-то стал. Он пишет номера домов, названия улиц. И никогда не рассказывает о том, как потерял надежду.
Те, кто приезжает в гостиницы, ничего не вешают на стены, потому что всегда готовы уехать. В Советском Союзе стены были увешаны коврами «Русская красавица» и книжными полками. Все собирались жить здесь и навсегда. Сегодня в моду вошли голые стены.
Кто-то озвучил очень и очень хорошую мысль: «Женщины обязательно должны держать кошку или собаку. Животные будут любить их даже тогда, когда они станут старыми и некрасивыми». А нам почему-то кажется, что русская классическая культура очень похожа на нас и всегда неизменна: молода и желанна. И мы, кстати, тоже — стабильно молоды и вечно желанны. Какая наивность. Какое обольщение!
Книга Андрея Ястребова, собственно, об этом. И о многом другом.
До перестройки Запад — сладострастно сытый в своей потребительской обыденности — завидовал нам, русским. Как тут не позавидуешь. Запад знал, что эти русские — эти люди в сереньких одеждах, бредущие по сереньким улицам в серенькие жилища к сереньким мужьям и женам — обладают военной тайной, имя которой Духовность, Воспитанная Культурой. Это так издали казалось, что все-все серенькое, а на самом деле не русские шли, а их душа цветочно-богатая шла по аллеям в изобилии, окаймленным благоухающими растениями, их душа задыхалась от счастья, улавливая пьянящий запах гиацинтов, лилий, туберозы, жонкиля, нарциссов, тюльпанов... Душа, ведомая терпкими ароматами, сбавляла шаг, чтобы маленько отдышаться, чтобы насладиться волшебным мгновением, предшествующим встрече с книгой Пушкина, или Толстого, или Достоевского. Сама природа подсказывала душе, что скоро, скрытые обложкой, великие смыслы откроют для нее свои объятия, они еще не знают о своем отцовстве, у души не хватило смелости открыться, но сегодня, как вчера и год назад, душа во всем признается и расскажет, что беременна многими и многими великими смыслами.
А потом они вместе с томиком Пушкина, или Толстого, или Достоевского будут смеяться над ее необоснованными страхами.
Титры: прошли годы.
Теперь сытый Запад перестал думать о нас хорошо и лишь с небрежностью смотрит на чавкающую Россию. Уже почти насытилась! Ан нет. Еще. Еще.
Что же с русской душой? С русской душой, подпитанной классической литературной духовностью, хуже не бывает.
О, русская душа, если послушать всех нас, продолжает идти настойчивой походкой беременной смыслами девушки, улавливать пьянящий запах гиацинтов, лилий, туберозы, жонкиля, нарциссов, тюльпанов, сбавлять шаг, чтобы маленько отдышаться, чтобы насладиться волшебным мгновением, предшествующим встрече с книгой Пушкина, или Толстого, или Достоевского...
Сограждане, о ком это мы?! Мы о ком-то другом, а не о себе, рассказываем давно почившие байки о нашей генетической и нержавеющей духовности, подпитываемой великими классиками.
Сейчас у нас столько дел, что некогда заниматься делами. Сейчас нам не до культуры и не до духовности. Нам нужно заработать, купить, повеселиться, отдохнуть. Кстати, очень достойные занятия.
Книга Андрея Ястребова и об этом. И о многом другом.
Умный человек однажды сказал, что женщины прощают все, кроме нелюбви. Видно, досталось парню.
Так и жизнь. Так и культура.
Каждый человек должен укрепить свой дух, неважно, религией, культурой, любовью, политическими взглядами, великой идеей, новыми проектами или бизнес-моделями.
Каждый из нас глубоко пускает корни баобаба любви к русской культуре в малюсенький цветочный горшочек собственной обыденности.
Потому что каждый из нас, потому что мы — народ — нуждаемся в смыслах. Людям нужно предложить идею.
У государства такой идеи нет.
А почему бы не положить в основу идеи — идеи, объединяющей общество, — нашу культуру?
При отсутствии объединяющей идеи жизнь делается пресной и скотской. Сидим мы все — народ — у окна и думаем: жизнь удалась — на полке собрание сочинений А. С. Пушкина, на столе бокал вина из «Ашана», домашние спагетти из «Пятерочки», кусочек размороженной телятины из «Копеечки», салфетки из «Квартала», настоящий французский круассан из «Перекрестка». Очень все хорошо. Сыто поболтаем с женой, детьми, соседями. Совсем хорошона душе.
Затем еще просто посидим у окна, понаблюдаем. Вот мимо прошла коза. Очень интересно...
О чем это все? О том, что мы перестали соответствовать идеалам классики? Не совсем об этом.
Вот о чем: как бы мы ни шаманили по поводу своей духовности, классика в нашей жизни (внимание: не сама классика! А в нашей жизни...) перестала соответствовать своей регулярной цене. Знать бы как, мы бы ее давно уценили, а потом распродали. Но не знаем, как это сделать...
Так или иначе, сегодня необходимо примерно определить эстимейт классики — аукционную цену на социальном рынке культуры современной России.
Чтобы она была востребована в будущем.
Вот, собственно, об этом книга Андрея Ястребова.
И еще о телевизоре, о возрастных книжных предпочтениях, о чиновниках, о симулякрах, о том, как обустроить Россию, о тех, кто это будет делать... словом, речь пойдет...
О. Культуре. То. Есть. О. Каждом. Из. Нас.
Мы как всегда оказались перед выбором: взять в руки ложку или по-прежнему лишь открывать рот. Мы не совсем точно знаем, чего хотим.
Но мы очень хотим найти ответы на свои вопросы. Например, о счастье и о том, как выразить нашу готовность быть счастливыми, не прибегая к жалкой улыбке.
Чудес уже никто не ждет. Автор этой книги тоже не ждет чудес. Но автору этой книги не хочется писать реквием.

@темы: Андрей Ястребов, новинка

---

Pro мозг

По данным статистики:
- один из четырех людей сталкивается в своей жизни с психическим расстройством;
- один из шести переживает депрессию (чаще всего в возрасте от 25 до 44 лет);
- один из десяти на каком-то этапе своей жизни страдает от тяжелой тревоги.

Сборник "Pro мозг", продолжающий серию "Новый образ жизни", написан коллективом специалистов в области психиатрии в сотрудничестве с Королевским колледжем психиатров Великобритании. Это наиболее полный справочник для всех, кто столкнулся с заболеваниями психики, а также для тех, кто ухаживает за такими больными.
В книге подробно рассказывается о строении и работе нашего мозга, его возможных расстройствах, диагностике психических заболеваний, способах их профилактики и лечения. Особое внимание уделено наиболее острым проблемам современного общества: стресс, депрессия, алкоголизм, наркомания, бытовое насилие.
Авторы книги убеждены, что современная медицина может справиться с подавляющим большинством психических отклонений при своевременном обращении к специалисту. А для этого необходимо в первую очередь преодолеть укоренившиеся в обществе предрассудки в отношении профессиональной психиатрии.

Предлагаем вам познакомиться с книгой поближе при помощи главы, посвященной одной из самых актуальных проблем современности - синдрому хронической усталости. Жизнь в мегаполисе по ритму и нагрузке далека от идеала - что нередко приводит к проблемам с психикой и физиологией. Возможно, благодаря этому отрывку вы сможете помочь себе уже сегодня.

Синдром хронической усталости: женщина, слишком уставшая, чтобы ходить

Синдром хронической усталости

Женщина, слишком уставшая, чтобы ходить

Мэри знала: она больна. Поднялась температура, гланды вспухли, а горло болело так, что трудно было глотать. Для того, чтобы просто добраться до туалета и вернуться обратно в постель, требовались невероятные усилия. Анализ крови подтвердил воспаление миндалин, и она пораньше вернулась из университета. Следующие три недели она провела в постели. Пытаясь вставать, Мэри начинала чувствовать себя плохо, ее лихорадило, и она была вынуждена снова ложиться.
Через месяц температура пришла в норму, горло почти не болело. Мэри потеряла больше 6 килограммов веса и ощущала слабость и головокружение, если вставала слишком быстро. Даже после короткой прогулки по саду она чувствовала усталость.
Спустя несколько месяцев Мэри вернулась в университет. Она начала учиться, но обнаружила, что ей сложно сосредоточиться. Она беспокоилась из-за серьезного отставания, да и здоровье все еще было неважным. Преподаватели ожидали от нее активного включения в работу, а друг хотел, чтобы Мэри проводила с ним едва ли не все вечера. Ей было трудно уснуть, и у нее появилась привычка дремать во второй половине дня, из-за чего засыпать по ночам стало еще сложнее. Стрессы в университете вернули боль в горле, подъем по лестнице вызывал отдышку. Анализ крови ничего не показал, и терапевт пришел к выводу, что у Мэри синдром хронической усталости.
План выздоровления включал в себя несколько очень простых вещей: регулярное питание, потребление большого количества воды, постепенное прекращение дневного сна, регулярное время засыпания и пробуждения.
Важной частью плана явилось составление списка занятий, вызывавших у Мэри положительные эмоции. Она справлялась с этими занятиями даже в плохой день и без труда их придерживалась: например, разговаривала с друзьями по телефону или совершала короткие прогулки. Привыкнув к ним, она еженедельно добавляла и другие дела. Если после этого Мэри становилось хуже, она продолжала придерживаться установленного уровня активности до тех пор, пока снова не начинала чувствовать себя хорошо.
В течение лета ее здоровье, сила и стойкость постепенно выросли, несмотря на временный
сбой в виде летней простуды. Мэри пересмотрела свою жизнь, рассталась с приятелем и решила не возвращаться в университет. Год спустя она перешла в другой университет, ближе к друзьям и семье.

Что такое синдром хронической усталости?
Большинство врачей называют это заболевание синдромом хронической усталости (СХУ), но для него существуют и другие названия:
– миалгический энцефаломиелит (МЭ);
– послевирусный синдром усталости;
– постинфекционный синдром усталости.
СХУ и МЭ — длительные заболевания, обычно продолжающиеся более шести месяцев у взрослых или более трех месяцев у подростков. Они не обязательно следуют за инфекцией или вирусом. Термин МЭ слегка вводит в заблуждение: миалгия (мышечная боль) наблюдается примерно у половины пациентов с СХУ, чего нельзя сказать об энцефаломиелите (инфекции или воспалении мозга или позвоночника).
Основной симптом СХУ (МЭ) — постоянная, выводящая из строя усталость или полное истощение: слабость, общее утомление, отсутствие энергии или «жизнь по инерции». Симптомы ухудшаются при физических или психических усилиях.
Другие симптомы включают в себя:
– проблемы с ночным сном (или чрезмерную сонливость);
– плохую память и концентрацию;
– боли в мышцах или суставах;
– головные боли;
– боли в горле;
– болезненность в области шеи.
Эти симптомы могут появляться и исчезать и наблюдаются не у каждого.
В любой данный момент примерно 1 из 200 человек болен СХУ (МЭ).

Дети и подростки
СХУ (МЭ) практически не возникает до полового созревания. Судя по данным, СХУ одинаково распространен как среди юношей, так и среди девушек. У подростков часто встречается воспаление гланд.

Как ставится диагноз?
Диагноз ставится на основе общей оценки физического, психологического, эмоционального и социального факторов, которая проводится для исключения следующих
физических или психических расстройств:
– заболеваний щитовидной железы;
– проблем с иммунитетом;
– расстройств сна;
– депрессии (см. Депрессия);
– тревожных расстройств (см. Тревожное расстройство и паническая атака);
– навязчивых состояний (см. Невроз навязчивых состояний)
– соматизации (психологические стрессы, вызывающие такие органические симптомы, как ускоренное сердцебиение, тошнота, стесненное дыхание и головокружение, боль в животе или головная боль; длительная история нескольких заболеваний, а иногда тяжелое
детство или травмирующий детский опыт связаны с соматизацией).

Больше одного диагноза
Пациенты с СХУ (МЭ) часто страдают одновременно от тревоги и депрессии. Болезнь порождает обеспокоенность, ее сложно диагностировать, а правильное лечение не всегда доступно. К другим проблемам относятся хроническая боль по всему телу (иногда ее называют фибромиалгией) и синдром раздраженного кишечника (диарея, запор, вздутие живота и боль в брюшной полости).
В чем причина СХУ (МЭ)?
Начиная с 1966 года на тему СХУ (МЭ) опубликовано около трех тысяч медицинских статей, но мы до сих пор не знаем, в чем именно заключается причина этой болезни. Мы даже не уверены, что это одна болезнь. Такое состояние может быть результатом нескольких отдельных проблем со здоровьем. Однако существует и подтвержденная информация.

Факторы риска
– пол: женщины заболевают СХУ в два раза чаще, чем мужчины;
– наличие таких болезней, как синдром раздраженного кишечника и фибромиалгия;
– ранее наблюдавшиеся депрессивные заболевания;
– считается, что аллергия (астма или сенная лихорадка) не увеличивает риск возникновения СХУ (МЭ).

Что влияет на развитие болезни?
Вирусные и невирусные инфекции:
– 1 из 10 больных воспалением миндалин (инфекционный мононуклеоз) заболевает СХУ (МЭ);
– вирусные инфекции: парвовирус, вирусы гепатита и вирусный менингит;
– невирусные инфекции — ку-лихорадка и болезнь Лайма;
– общие инфекционные заболевания верхних дыхательных путей (например, тонзиллит) не являются причиной возникновения СХУ (МЭ).
Мы не знаем, почему некоторые инфекции вызывают СХУ (МЭ). Возможно, дело в тяжелой форме заболевания, надолго задерживающего человека в постели, или в проблемах с его иммунной системой.
Пока не ясно, может ли стресс являться причиной возникновения СХУ (МЭ). Некоторые свидетельства говорят о том, что жизненные проблемы, у которых отсутствует ясное решение, делают людей более уязвимыми.

Факторы, продлевающие болезнь
Проблемы со сном. Примерно 9 из 10 больных СХУ (МЭ) имеют проблемы с засыпанием, просыпаются по ночам или большую часть ночи вообще не спят. Иногда происходит обратное, и сон становится слишком продолжительным и глубоким. В любом случае, такой сон не освежает.
Стресс. Он может возникать из-за стремления выполнять повседневные обязанности во время болезни, но обычно имеет отношение к проблемам, связанным с другим человеком — на работе, в семье или среди друзей.
Подъем и спад. Желание наверстать упущенное после улучшения самочувствия вполне естественно, однако очень легко переоценить свои силы и вновь почувствовать себя хуже. Это составляет цикл подъема и спада.
Продолжительное бездействие. Организм реагирует на бездействие, теряя физическую форму и стойкость. Неделя, проведенная в кровати, снижает мышечную силу на 10 процентов. У человека нарушается терморегуляция, появляются головокружение при подъеме и трудности с засыпанием.
Перепады настроения. Если раньше у человека наблюдалась тревога или депрессия, СХУ / МЭ может вернуть эти состояния.
Вредная точка зрения о болезни. Если человек считает, что СХУ (МЭ) вызван продолжительной вирусной инфекцией, он склонен отдыхать, как только почувствует себя хуже. Его физическое состояние и выносливость ухудшаются, вынуждая отдыхать еще больше, чувствовать себя еще более уставшими... и так далее.
Социальная изоляция. Человек реже встречается с семьей и друзьями, хуже контролирует то, что может делать самостоятельно, и теряет уверенность в себе. Возникший из-за этого стресс способен обострить заболевание.

Что нужно делать?
Существует столько методов лечения СХУ (МЭ), сколько теорий, объясняющих его причины. Однако свою эффективность доказали два лечебных подхода:
– ступенчатая физическая терапия;
– когнитивно-поведенческая терапия.
Методы действуют, если люди, способные прийти в клинику, занимаются индивидуально. Групповое лечение не столь эффективно.
Ступенчатая физическая терапия (СФТ)
Человек выбирает физическую нагрузку, которая доставляет ему удовольствие (ходьбу, плавание, велоспорт). После этого он определяет степень нагрузки, с которой может справиться даже в тяжелый день (начиная с малого).
Далее человек решает, какой объем нагрузки следует прибавлять каждую неделю — не более 20 процентов, в зависимости от состояния здоровья и выносливости.
Например, если он начал с пяти минут ежедневной ходьбы, на следующей неделе можно совершить шестиминутную прогулку.
Через неделю он анализирует свое самочувствие. Если какие-то симптомы ухудшились, надо оставаться на том же уровне активности до тех пор, пока не настанет улучшение. Если ухудшения не происходит, можно перейти на следующий уровень. Секрет успеха в постепенном прогрессе.
Поначалу просто увеличивается время занятий. Доведя упражнения до получаса в день и выполняя их пять дней в неделю, можно усилить нагрузку.
Некоторые отвергают этот метод, полагая, что физическая терапия означает походы в тренажерный зал или бег. Но она может начинаться с простейших вещей — прогулки по саду или подъема по невысокой лестнице.
Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ)
КПТ направлена на изменение образа мышления и моделей поведения. Эти перемены помогают человеку разобраться в своих мыслях и действиях, научиться управлять ими и улучшают самочувствие. В отличие от других разговорных методов лечения, КПТ сосредотачивается на проблемах и сложностях, возникающих здесь и сейчас (см. Психотерапевтические и медикаментозные методы лечения).
Сначала человеку надо определить, с чем он может справляться даже в плохой день, проанализировав не только физическую, но и психологическую активность.
Обсудив это с врачом, он увеличивает и физическую, и ментальную нагрузку (например, время на прогулку или чтение газет), но небольшими объемами, так что прогресс идет практически незаметно. Так человек заново тренирует тело и мозг, возрождая их прежнюю энергичность.
Вместе с врачом пациент определяет связь между своими мыслями, поступками и чувствами, а затем учится работать с вредными моделями мышления, что поддерживают болезненное состояние. Наконец, КПТ помогает справиться с бессонницей, стрессом и перепадами настроения.

Равномерный подход
По мнению пациентов, в работе со стрессом наиболее эффективен равномерный подход, но до сих пор он не подтвержден научными исследованиями. Равномерный подход заключается в сбалансированном отношении активности и отдыха, а также в равновесии между интеллектуальными и физическими занятиями. Суть в том, чтобы в течение дня экономно и разумно использовать энергию, избегая резких скачков активности, и стимулировать таким образом естественное выздоровление.

Обращение к врачу
Если трудно поставить диагноз, если у человека есть другие проблемы со здоровьем, если состояние тяжелое и не улучшается путем собственных усилий или первичной помощи, а также, если человек не имеет возможности встречаться с врачом по месту жительства, его направляют к специалистам.
Его могут наблюдать физиотерапевт, педиатр, психиатр или невропатолог. Выслушав его историю, специалист порекомендует один из описанных выше подходов.
Если его совет не покажется человеку здравым, он может обсудить это с врачом.

Что не помогает
– Антидепрессанты, применяющиеся при бессоннице и депрессии, не помогают в случае СХУ (МЭ).
– При СХУ (МЭ) не помогают антивирусные, антибактериальные и иммунные лекарства, минеральные и витаминные добавки.

Выздоровление
– Люди, испытывающие усталость после вирусной инфекции в течение нескольких недель, восстанавливают силы без всякой помощи. Если СХУ наблюдается полгода и дольше, следует обратиться к специалисту.
– Только 1 из 10 больных с устойчивым СХУ (МЭ) выздоравливает спонтанно, без какого бы то ни было лечения.
– Благодаря СФТ или КПТ примерно 6 из 10 человек начинают чувствовать себя гораздо лучше. После КПТ четверть пациентов считает себя полностью выздоровевшими, и столько же считает себя здоровыми спустя пять лет после завершения лечения.
Нетрудно понять, что человек не почувствует себя лучше до тех пор, пока не вернется к делам, которыми занимался до болезни. Однако для некоторых это означает возврат к источнику заболевания. Иногда в долговременной перспективе СХУ может принести пользу: люди видят, насколько неуравновешенной и наполненной стрессом была их прежняя жизнь, и у них появляется шанс изменить ее.

Самопомощь
Разберитесь, что именно вызывает у вас наибольшую усталость, а затем:
— измените это;
— избегайте этого;
— измените принцип взаимодействия с этим фактором.
Подумайте, что в вашей жизни способствует заболеванию и можете ли вы:
— изменить это;
— избегать этого;
— изменить принцип взаимодействия с этим фактором.
Оцените, какую минимальную нагрузку вы сможете вынести в тяжелый день, после чего ежедневно занимайтесь.
Каждую следующую неделю или две увеличивайте нагрузку, но не более чем на 20 процентов за одно занятие:
— если вы почувствуете себя хуже, вернитесь к предыдущему уровню и оставайтесь на нем одну-две недели;
— если вы не чувствуете разницы, немного увеличьте нагрузку.
Когда ваша активность возрастет, начинайте повышать интенсивность своих занятий (но только понемногу).
Улучшайте качество сна — избегайте таких стимуляторов, как кофеин, ложитесь спать и просыпайтесь в одно и то же время.
Читайте учебники по самопомощи.

Даже у тигров бывает синдром хронической усталости. Что уж говорить про москвичей...

@темы: non/fiction, серия "Новый образ жизни"

---

"Город костей" экранизирован!

Для поклонников Кассандры Клэр этот вторник точно будет удачным. В Сети появился трейлер фильма по "Городу костей" - первому роману серии "Орудия смерти"!

Вопрос к читавшим книгу: как вам подбор актеров на главные роли?

@темы: видео, экранизации, Кассандра Клэр

---

Booksniffers

Как известно, книги можно воспринимать разными способами.
Есть кинестетики, которым важнее всего качество бумаги, ее вес и плотность. Для них самое большое удовольствие - тактильно ощущать шероховатые страницы, лаковый переплет или шелковое ляссе.
Есть визуалы, для которых самое важное - рисунки. Такие люди покупают детские книги хоть в сорок, хоть в семьдесят лет, - ради иллюстраций.
Есть аудиалы, для которых с изобретением аудиокниг наступило счастливое время. Для них при восприятии текста очень важен произносящий его голос, тембр и интонации.

А есть люди, для которых еще не придумали русского названия, но по-английски их метко окрестили "booksniffers" (что можно примерно перевести как "нюхатели книг").
У нас в отделе зарубежной литературы работает типичный booksniffer - рецензент Татьяна. Выбирая книги, которые она унесет домой для чтения, Татьяна в первую очередь открывает разворот где-нибудь в середине, засовывает в него нос и шумно вдыхает.
- Невкусно пахнет! - с видом эксперта говорит она, вынимая нос из книги. - Хорошая книга так пахнуть не будет. Я ее, конечно, почитаю, но попомните мое слово: коммерческий потенциал у нее низкий.
- А вот эта ничего! - сообщает она, сунув нос в другую книгу. - Правда, колбасой отдает. Вы на ней бутерброды не резали?
- Нет, - испуганно отвечаем мы. - Совершенно точно не резали.
- Странно, - недоверчиво говорит Татьяна. - А я прямо чувствую колбасу "Докторскую". Может, автор о ней думал, когда писал роман?

Так вот, специально для рецензента Татьяны (которая, как мы знаем, тоже читает этот блог), сообщаем: на западе начали выпуск свечей с книжным ароматом! Теперь, если вашей тонкой букснифферской натуре претит заводской запах только что отпечатанной книги, вы можете зажечь на тумбочке такую свечу - и наслаждаться текстом невзирая на то, как он пахнет!

@темы: интересное о книгах

---

Субботний клуб Бернара Вербера. Часть 26

[Храбрость лосося]

С самого рождения лосось знает, что ему предстоит совершить долгое путешествие. Он покидает родной ручей и спускается к океану. Добравшись до моря, эта рыба, привыкшая к пресной теплой воде, меняет способ дыхания, чтобы выносить холодную соленую воду. Она поглощает как можно больше пищи, чтобы укрепить мышцы. А затем, словно услышав таинственный зов, лосось решает вернуться. Он переплывает океан, чтобы найти устье реки, ведущей к ручью, в котором он родился.
Как он ориентируется в океане? Никто не знает. Наверное, у лосося очень тонкое обоняние, позволяющее обнаружить в морской воде молекулы родной пресной воды, а может быть, он определяет свое местоположение благодаря электромагнитным полям Земли. Вторая гипотеза менее вероятна, так как в Канаде установили, что лосось не может найти реку, если вода в ней становится слишком грязной.
Когда лососи думают, что нашли родной ручей, то начинают подниматься как можно выше к истоку. Испытание это ужасно. Несколько недель подряд они борются с бурным течением, преодолевают водопады (лосось может прыгнуть на три метра в высоту), отражают атаки хищников: щуки, выдры, медведя и человека. Количество погибших неисчислимо. Иногда им преграждает путь недавно выстроенная плотина.
Большинство лососей погибнет в путешествии. Спасшиеся, добравшись до родной реки, превратят ее в реку любви. Отощавшие и обессиленные, они будут играть с уцелевшими самками и зачинать потомство. Последние силы уйдут на защиту икры. И лишь тогда, когда из нее появятся молодые лососи, готовые повторить подвиг отцов, родители позволят себе умереть.
Бывает, что некоторые лососи сохраняют достаточно сил для того, чтобы вернуться в океан и предпринять великое путешествие еще раз.

[Радость]

«Долг каждого человека созидать в себе внутреннюю радость». Но многие религии забыли об этом. Большинство храмов темны и холодны. Звуки литургии торжественны и печальны. Священники одеты в черное. Обряды прославляют мучеников, изображая сцены пыток, словно страдания пророков подтверждают истинность пророчеств.
Радость жизни – не лучший ли способ поблагодарить Бога за то, что он есть, если он есть? Если Бог есть, почему он обязательно должен быть существом угрюмым?
Единственные исключения: «Дао Дэ Цзин», философско-религиозная книга, предлагающая смеяться надо всем, включая себя самого, и госпеллы – гимны, которые радостно поют хором североамериканские негры на мессах и похоронах.

[Система вероятности]

Перед вами верный способ выиграть в кости.
Попросите противника бросить два кубика. И поспорьте, что в сумме получится семь очков. В самом деле, вероятность того, что выпадает именно это число, очень велика. Поясняю: для того чтобы получилось 2 или 12, есть только одна комбинация: 1 + 1 и 6 + 6. Для 3 или 11 существует две возможные комбинации, для 4 или 10 – три комбинации, для 5 и 9 – четыре, пять комбинаций для образования 6 или 8 и шесть – для итога в 7 очков. То есть у нас в шесть раз больше шансов получить 7 очков, чем, например, 2.

@темы: Бернар Вербер, Клуб "Эрудит"

---

Как читать символы: интенсивный курс по символам и их толкованиям

Сегодня мы продолжаем знакомить вас с серией визуальных энциклопедий "Как читать..."
В прошлый раз мы говорили об энциклопедии "Как читать сады" Лоррейн Харрисон. На очереди - исчерпывающее пособие по мировым символам от Клэр Гибсон!

Эта книга представляет собой написанный доступным языком путеводитель по архетипическим символам, которые используются в искусстве разных культур. Автор предлагает географический подход к изложению информации, поэтому читатель не только познакомится с происхождением и значением каждого символа, но также получит возможность найти схожие мотивы в символике далеких друг от друга цивилизаций.
Книга начинается с введения, в котором говорится о символах и их роли в искусстве. Далее раскрывается символика каждого континента. Главы строятся по одной схеме, что позволяет сравнить подход к изображению священных образов и созданию аллегорий у разных народов. С помощью множества рисунков и фотографий читатель без труда представит любой символ, начиная с египетских иероглифов и заканчивая западными гербами.
Если вы когда-нибудь хотели проникнуть в тайну египетского анкха, индийской мандалы или магической пентаграммы, эта книга - для вас!

Ниже вы можете посмотреть несколько страниц книги:

7 разворотов

@темы: non/fiction, визуальные энциклопедии, серия "Как читать..."

---

Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга

«Почему между французами и англичанами сложились отношения, так напоминающие любовь, от которой до ненависти один шаг? С любовью все понятно: что бы мы ни говорили на публике, мы находим друг друга невероятно сексуальными. С ненавистью проблем куда больше».

Стефан Кларк

Вам наверняка знакомо имя Стефана Кларка: ранее в издательстве "РИПОЛ классик" выходили его книги "Боже, спаси президента!", "О, боже, снова Париж!", "Боже, спаси Америку!", "Боже, спаси Францию!" и абсолютный бестселлер "Наблюдая за французами", который выдержал 11 переизданий.

Изначально Стефан Кларк – британский журналист и писатель. Но однажды он приехал в Париж, и его судьба изменилась. Травелоги Кларка – гремучая смесь типично британского юмора и сугубо галльской иронии: очень реалистично, очень метафорично и очень познавательно. Этот влюбленный во Францию британец чрезвычайно забавно – и совершенно по-французски – пытается уверить себя и нас в том, что нисколько не любит свою новую родину. Но каждый раз добивается противоположного эффекта!

В своей новой книге "Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга" писатель анализирует историю англо-французских отношений и делает интересное открытие: одни и те же ключевые события рассматриваются соседями по Ла-Маншу с диаметрально противоположных берегов. Пытаясь с британской педантичностью (и щедрой долей иронии) восстановить историческую справедливость, Стефан Кларк прекрасно понимает, что вызовет у французов немалое раздражение. Поэтому заранее извиняется и предупреждает, что тысячелетняя история обид еще не окончена...

Почитаем?

До 1066 года жителей территорий, которые сегодня мы именуем Британией, волновали вовсе не вопросы типа «Получу ли я достойную пенсию?» и «Потяну ли я ипотеку?». Их тревоги сводились к напряженному ожиданию, когда из-за моря нагрянут полчища бандитов с топорами насиловать их женщин и воровать скот, — или наоборот, в зависимости от того, какое племя викингов предпримет набег...

***

Полцарства за... скандинава

До 1066 года жителей территорий, которые сегодня мы именуем Британией, волновали вовсе не вопросы типа «Получу ли я достойную пенсию?» и «Потяну ли я ипотеку?». Их тревоги сводились к напряженному ожиданию, когда из-за моря нагрянут полчища бандитов с топорами насиловать их женщин и воровать скот, — или наоборот, в зависимости от того, какое племя викингов предпримет набег.
Если люди не умирали голодной смертью из-за неурожая или мародерства, если им удавалось вовремя собрать урожай и съесть его, жизнь казалась райской. И они, чтобы наслаждаться этой роскошью, прежде всего нуждались в сильном короле. Том, кто душил бы их непосильными налогами, но при этом давал возможность жить подольше, чтобы платить эти самые налоги, — фактически, такую же политику проводят современные правительства.
В девятом веке в Британии был такой король, и звали его Альфред. Имея в своем распоряжении постоянный флот и хорошо обученную армию, он успешно защищал Англию — во всяком случае, ту часть, которой он правил и которая находилась южнее нынешних центральных графств, — от набегов викингов. Альфреда даже прозвали Великим, потому что благодаря нему эти рейды превратились для викингов из зверской охоты за добычей в походы, чреватые верной смертью.
Все кончилось тем, что викинги, понятное дело, раздраженные потерей внушительной доли своих доходов, решили направлять свои корабли чуть южнее и грабить Францию, где было чем поживиться, причем без особых усилий. Добыча оказалась настолько легкой, что викинги устроили по всему французскому побережью свои базы — нечто вроде мародерских курортов, — откуда совершали набеги вглубь страны. Вскоре регион настолько лихорадило, что королю Франции пришлось уступить этим «ребятам с севера», дабы утихомирить их, довольно большой кусок своей территории. И в 911 году эти земли официально стали Страной нормандцев, или Нормандией.
Короче говоря, Нормандия обязана своим существованием англичанину, который отвадил мародеров от набегов на Британию, заставив их взять курс на Францию. Многообещающее начало.
В те времена владения французских королей занимали территорию нынешней Франции и, напоминая лоскутное одеяло, состояли из легкоуязвимых герцогств, правители которых едва могли удержать собственные земли, не говоря уже о том, чтобы вторгнуться в чужие. На самом деле эти короли не называли себя французскими даже спустя почти сто лет после смерти Вильгельма Завоевателя, вплоть до 1181 года, когда Филипп Август впервые начал титуловать себя rex Franciae («король французов»), перестав использовать титул rex Francorum («король франков»).
И когда один из королей франков все-таки попытался подчинить себе беспокойных нормандцев, это обернулось полной катастрофой. В 942 году герцог Нормандский, грозно именовавшийся Вильгельм Длинный Меч, был убит, и ему наследовал десятилетний сын Ричард. Узнав об этом, король франков Людовик IV решил напасть на Южную Нормандию и захватить Руан, важный речной порт на полпути между Парижем и побережьем. Но юного Ричарда поддерживали могущественные члены клана — Бернард Датчанин, Харальд Викинг и Сигтрюгг Король Моря, так что вторжение утонуло в слезах франков. Людовик был взят в плен и освобожден лишь в обмен на заложников — одного из собственных сыновей и епископа. Короче говоря, нормандцы ясно дали понять, что не испытывают никаких симпатий к франкам, бургундцам и лотарингцам, так же как и ко всем остальным жителям страны, которой суждено было в один прекрасный день стать Францией. Они хотели, чтобы их оставили в покое.
Напрашивается вполне очевидный вывод: что бы ни говорил вам современный парижанин, нормандцы вовсе не были французами. Назвать французом нормандца десятого или одиннадцатого века — все равно что принять шотландца за англичанина, — такая ошибка в Глазго и сегодня может стоить вам разбитого носа.
На самом деле нормандцы считали франков шайкой безвольных парижан, которые вели себя как хозяева континента, а потому следовало пинками возвращать их домой, если они забирались слишком далеко от своего снобистского городишки. (Подобное отношение, кстати, с десятого века не так уж сильно изменилось).
Франки в свою очередь презирали нормандских герцогов, видя в них опасных северных варваров, которые живут лишь охотой и войнами и практикуют языческую полигамию, окружая себя ордами любовниц и плодя незаконнорожденных детей.
Франки были совершенно правы, и именно в такой среде родился Вильгельм.

Вильгельм был бастардом

Поразительно, но будущий Завоеватель имел незавидно низкое происхождение. Поначалу, разумеется, Вильгельма не величали Завоевателем. Зато другое прозвище, Бастард, приклеилось к нему практически с рождения. Его не состоявшими в браке по христианскому обряду родителями были Роберт, младший брат правящего герцога Нормандского, и красивая девушка из маленького нормандского города Фалеза, которую в исторических книгах именуют по-разному. Во французских источниках она проходит как Херлева, Харлотта, Херлетта, Арло, Аллаива и Беллона.
История знакомства юной девы с Робертом тоже преподносится по-разному. В 1026 или 1027 году она то ли мыла шкуры в реке, то ли танцевала, а может, проделывала то и другое одновременно, когда через селение Фалез ехал верхом на лошади Роберт, направляясь в свой тамошний замок. Ему на глаза попалась милая девушка (давайте назовем ее Херлева, исключительно ради удобства произношения), и он тотчас стал планировать то, что его современники называли «датским браком», а мы сегодня попросту называем сексом.
По англосаксонским легендам более позднего времени, вероятно сложенным с целью позлить нормандцев, Роберт похитил Херлеву. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что он все-таки сходил к ее отцу, местному дубильщику, и поставил его в известность о своих планах. Отец Херлевы пытался настаивать на свадьбе, но Роберт отказался — главным образом потому, что девушка была не совсем аристократкой: кожевенных дел мастера стояли на низшей ступени сословной лестницы. Шкуры обрабатывали смесями из мочи, животного жира, мозгов и навоза (кстати, очень ценным сырьем считалось собачье дерьмо), так что от дубильщиков несло еще сильнее, чем от чистильщиков выгребных ям.
Однако свадьба вовсе не составляла проблему. Нормандских рыцарей никто не обязывал вести под венец своих избранниц, поэтому Херлеву отмыли от кожевенных запахов и уложили в постель к Роберту в его кремово-белом замке, где она стала его frilla, или местной любовницей.
Вскоре после этого старший брат Роберта, нормандский герцог Ричард, напал на Фалез и захватил замок (воинственные нормандцы частенько проделывали такие штуки со своими братьями). Чрезвычайно довольный собой, Ричард вернулся в свою штаб-квартиру в Руане, где очень быстро скончался при загадочных обстоятельствах, что было тоже в порядке вещей для нормандцев, особенно если они раздражали таких честолюбивых парней, как Роберт.
С присущей ему скромностью Роберт присвоил себе титул герцога Роберта Великолепного и истребовал обратно замок в Фалезе. И именно там, в конце 1027 или в начале 1028 года, Херлева родила ему сына. Французы знают этого младенца как Гийома, но даже французские историки признают, что настоящее имя новорожденного все-таки ближе к английскому Вильям, да и ковер из Байё присваивает ему имя с явно нордическим звучанием: Вилельм.
Весь ход истории, казалось, с пеленок готовил этого маленького бастарда к его будущей роли завоевателя Англии. В 1035 году Роберт, который так никогда и не женился, объявил Вильгельма своим наследником, что определенно шокировало — ну, или, во всяком случае, привело в замешательство — нормандцев. Вот что говорит французский историк Поль Зюмтор в своей биографии Гийома: «...нигде больше в христианской Европе бастард не мог быть допущен к трону». Мальчик Вильгельм был отослан на жительство к своему кузену, где его стали воспитывать в духе воинственного герцога.
Вскоре он приобрел репутацию очень серьезного молодого человека, а его единственными слабостями были охота и фокусы. Он никогда не напивался за столом, употребляя не больше трех бокалов вина (еще одно доказательство того, что его нельзя назвать истинным французом), и у него начисто отсутствовало чувство юмора. Однако он виртуозно оскорблял других, причем особенно крепко доставалось тем, кто имел неосторожность пройтись насчет его низкого происхождения.
Когда Вильгельму исполнилось двадцать четыре года, он решил упрочить свое политическое положение достойной партией. Старомодный «датский брак» его не устраивал, и он сделал предложение Матильде (так зовут ее французы), или Маë (что больше похоже на ее настоящее имя), дочери графа Фландрии и внучке правящего короля франков.
Однако Матильда не разделяла страстного желания Вильгельма и публично объявила о том, что не хочет выходить замуж за бастарда. Но Вильгельм ни одному человеку не спускал оскорблений в адрес своей матери, поэтому он тотчас оседлал коня и рванул верхом из Нормандии в Лилль, до которого было четыреста километров; он пересек долину Сены, оставил за спиной болотистые берега Соммы, все дальше углубляясь в потенциально опасные владения короля франков. Наконец после нескольких дней в седле, и уж, конечно, не отвлекаясь на остановки, чтобы освежиться или купить цветы, Вильгельм ворвался в замок графа Фландрии, швырнул Матильду на землю и, по легенде, «шпорами изорвал на ней платье», что, пожалуй, нельзя назвать метафорой «любезного предложения выйти за него замуж». Очевидно, высокомерная молодая леди «поняла, что наконец-то встретила своего хозяина, и согласилась на свадьбу».
Ее отцу, вероятно, тоже пришлось изменить свое мнение. Когда нормандец вторгается в твой замок и силой берет твою дочь, это более чем прозрачный намек на то, что подобное может произойти и в остальных твоих владениях. К тому же Вильгельм собственной персоной служил живым воплощением своего политического влияния: мускулистый мужчина ростом пять футов десять дюймов, он был гигантом для своего времени, уже имел опыт нескольких военных кампаний и, определенно, являл собой человека большого будущего. Короче, неплохой кандидат в зятья.
Лишь одна загвоздка мешала воссоединению пары. Вильгельм забыл или предпочел проигнорировать, что невеста приходилась ему кузиной и Церковь выступила против этого союза. Не привыкший отступать, Вильгельм решил идти напролом, и к концу 1053 года брак состоялся.
Отношения в этой семье можно назвать весьма бурными. Как мы уже знаем, Вильгельм мог внезапно прийти в ярость, и Матильда оказалась ему под стать, хотя многие источники утверждают, что росту в ней было всего четыре фута четыре дюйма. Между супругами часто случались ужасные ссоры, и говорят, что во время одного семейного скандала Вильгельм тащил Матильду за волосы по улицам Кана, чтобы показать всем, кто в доме хозяин. Но, несмотря на эпизодические вспышки домашнего насилия, их брак считался образцовым. Вильгельм, пожалуй единственный из правителей своего времени, не наплодил бастардов и хранил верность жене, и за тридцать лет совместной жизни они произвели на свет десятерых детей — шесть девочек и четырех мальчиков.
Эта преданность идее создания династии, в сочетании с одержимостью Вильгельма делать все по-своему, не сулила ничего хорошего англосаксонским правителям, которые неплохо устроились в Англии...

@темы: путеводители, новинка, Стефан Кларк

---

"Наследство" Кэтрин Вебб: две сестры. Одна тайна.

"Я помню, как пахли летние месяцы, проведенные здесь: кокосовый крем от солнца; суп из бычьих хвостов на обед, какая бы ни стояла жара; сладкие, густые облака аромата роз и лаванды на террасе; едкий тяжелый дух от жирных лабрадоров Мередит, которые вечно пыхтели, привалившись в изнеможении к моим ногам. Как же все изменилось. По стеклу ползут дождевые капли, я в сотне лет от всего и ото всех. Здесь мы и впрямь совсем одни, Бет и я. Одни, снова в этом доме, в нашем заговоре молчания, после стольких лет, за которые ничего так и не решилось..."

Промозглой английской зимой сестры Эрика и Бет Кэлкотт приезжают в старинное поместье, доставшееся им в наследство от недавно умершей бабушки. В детстве они проводили здесь каждое лето. До тех пор, пока не пропал без вести их кузен Генри...
Кажется, Бет знает о случившемся куда больше, чем говорит. Пытаясь выяснить, что же скрывает сестра, Эрика неожиданно возвращает к жизни историю вековой давности о богатой девушке из солнечной Оклахомы. И оставленные в наследство тайны прошлого странным образом преломляются в настоящем.

Прежде, чем серьезно заняться литературой, Кэтрин Вебб пробовала себя в роли официантки, личного ассистента, переплетчика, горничной, библиотекаря и даже продавца сказочных костюмов. Однако ее книга "Наследство" сразу же была номинирована на премию "Роман года", а в 2010-ом популярный портал TV Book Club назвал ее "Лучшей книгой года".
Сейчас писательница живет в Англии, в графстве Сомерсетшир, с двумя кошками. В свободное от работы время она занимается верховой ездой, путешествует и печет лучшие в мире фруктовые пироги.

Предлагаем вам прочесть пролог романа "Наследство" и вместе с героиней вернуться в далекий 1905 год.

***

Мало-помалу Кэролайн приходила в чувство. Оцепенение, сковавшее ее разум, рассеивалось, в голове проносились мириады мыслей, они метались, как птицы по клетке, слишком быстро, так что она не успевала их уловить. Неуверенно она поднялась на ноги. Ребенок все еще лежал здесь, на кровати. От мгновенно вспыхнувшего страха у нее взмокла спина. Где-то в глубине души тлела безумная надежда,

что его тут не будет...

что его тут не будет, он каким-то образом исчезнет, а еще лучше — окажется, что его и вовсе не было, а все это ей пригрезилось. Ребенок старался перебраться на дальний край кровати, пытался ползти по скользкому и мягкому шелковому покрывалу. Захватывая ткань сильными кулачками и подтягиваясь, он словно медленно плыл по сине-зеленой глади. Какой же он стал большой и крепкий. В другом месте, в другой жизни мог бы вырасти воином. А волосы густые, черные, как смоль. Ребенок добрался до дальнего края кровати, повернул голову и посмотрел на Кэролайн. Потом издал отрывистый звук, похожий на кряканье, и, как ни глупо, Кэролайн могла бы поклясться, что он о чем-то спросил ее. Ее глаза наполнились слезами, а ноги чуть было не подкосились снова: ей не почудилось, он реален, он здесь, в ее спальне в усадьбе Стортон Мэнор. И подрос уже настолько, чтобы задавать ей вопросы.
Стыд сгустился в облако, она ничего не видела сквозь него. Стыд висел в воздухе, как дым, заслонял все, не давал думать. Кэролайн растерялась, не представляла, что ей делать. Так тянулись долгие минуты, пока в коридоре у самой двери не раздались чьи-то шаги. Сердце заколотилось — сейчас она понимала только одно: это дитя не может, не должно здесь оставаться. Его не должно быть ни на этой кровати, ни в ее комнате, ни в усадьбе. Такое просто невозможно, и ни слуги, ни ее муж не должны узнать о существовании ребенка. Но что, если прислуга уже его обнаружила, если кто-то что-то увидел или услышал, пока она лежала без чувств на полу? Оставалось только молиться, чтобы это было не так. Она понятия не имела, сколько времени просидела так, в раздумьях, скованная ужасом и горем. Может, не так уж и долго, судя по тому, что ребенку пока не надоело обследовать кровать. Время для того, чтобы что-то предпринять, еще оставалось, а выбора у нее не было.
Промокнув лицо, Кэролайн обогнула кровать и взяла мальчика, от стыда стараясь не заглядывать ему в глаза. Они тоже черные, это было ей хорошо известно. Черные и непроницаемые, как чернильные кляксы. Ребенок оказался намного тяжелее, чем ей представлялось. Она положила его и раздела, сняла все, даже пеленку. Одежки были самыми простыми, но Кэролайн все же опасалась, что они каким-то образом могут навести на ее след. Вещи она сунула в камин, и тряпье, источая зловоние, задымилось на последних тлеющих углях утреннего огня. Кэролайн начала осматриваться и на миг растерялась, но тут ее взгляд упал на подушку в вышитой наволочке. Прекрасная, искусная работа: мастерица изобразила желтые цветы с лепестками, похожими на ленты. Ткань была мягкой и плотной. Кэролайн сняла наволочку и уложила в нее сопротивляющегося младенца. Движения ее были полны нежности, как если бы руки любили ребенка, вопреки тому, что разум не мог вместить любовь. Она взвалила наволочку на спину, будто мешок, и вынесла ребенка: так, должно быть, браконьеры носят кроликов. Лицо ее было мокрым от слез, исторгнутых из самых глубин ее существа. Но нельзя было останавливаться, нельзя было позволить себе снова полюбить его.
На улице шел проливной дождь. Кэролайн поспешно перебежала через лужайку, ощущая боль в спине. По коже головы бежали мурашки: она так и чувствовала на себе взгляды из окон дома. Лишь благополучно оказавшись вне зоны видимости, под деревьями, она перевела дух. Костяшки пальцев, которыми она сжимала наволочку, побелели. Ребенок внутри копошился и покряхтывал, но не кричал. Дождь тек по ее волосам, капал с подбородка. Но ему никогда не отмыть меня дочиста, сказала она себе с покорной безнадежностью. Где-то рядом, она знала, был Росный пруд. Чистый пруд в дальнем конце усадьбы, где парк выходил к холмам — оттуда сверху сбегала река, протекавшая через деревню. Река была глубокой, тихой и тенистой. Вода, темная в такие ненастные дни, как сегодня, покрылась рябью от дождя и была готова принять и сохранить любую тайну. Женщина ахнула и задержала дыхание, пораженная пришедшей ей в голову мыслью. Ее пробрала дрожь от холода. Нет, я не смогу, мысленно взмолилась она. Не смогу. Она и так уже лишила это дитя слишком многого.
Кэролайн пошла дальше, не к пруду, но прочь от дома, молясь, чтобы ей представилась возможность найти другой выход. Когда это произошло, она вздрогнула и даже пошатнулась от облегчения. Впереди прямо перед ней, на зеленой опушке леса, выходившей к дороге, стоял крытый фургон. Рядом пасся стреноженный пони, черный с белым. Из жестяной трубы на крыше фургона стлалась тонкая струйка дыма. Бродячие лудильщики, подумала Кэролайн со внезапно вспыхнувшей безумной надеждой. Ребенка обнаружат, подберут, увезут с собой. Она с ним никогда больше не встретится, никогда не увидит его лица, но о нем будет кому позаботиться. Он будет жить.
Ребенок расплакался: дождь промочил наволочку и добрался, наконец, до него. Кэролайн торопливо снова взвалила ношу на плечо и, прячась за деревьями, направилась к дальнему краю опушки, подальше от дома, стараясь запутать следы, чтобы никому не пришло в голову вести поиски в том направлении. Пусть считают, что младенца подбросил кто-то, пришедший по дороге с юга. Она уложила ребенка между узловатыми корнями высокого бука, где было почти сухо, и поспешила прочь, а его крик тем временем становился все громче и настойчивее. Забирайте его и скорее уезжайте, заклинала она мысленно.
Кэролайн торопливо углубилась в лес, стараясь двигаться как можно тише, детский крик долго несся ей вслед, пока, наконец, не остался за пределами слышимости. Когда все стихло, она пошла медленнее. Кэролайн стояла неподвижно, разрываясь между желанием вернуться и необходимостью идти дальше. Никогда больше я его не услышу, говорила она себе, но эта мысль теперь не приносила облегчения. Другого выхода у нее не было, но сердце словно пронзила игла, острая и твердая, как лед, потому что невозможно уйти от того, что натворила, теперь она это понимала. Невозможно забыть его, это навек останется внутри нее, точно раковая опухоль, а теперь, когда нельзя уже ничего изменить, она не была уверена, что сумеет с этим жить. Кэролайн приложила руку к животу, к тому месту, где — она это помнила — лежало дитя. Она держала руку, пока не ощутила сквозь одежду ее тепло — это было чем-то вроде доказательства того, что она по-прежнему живет, чувствует, любит и будет любить своего ребенка. Потом она медленно, спотыкаясь, брела к дому, а там поняла (только было поздно, прошли часы), что, раздев младенца и тщательно избавившись от всех примет, она оставила его в наволочке с редкой и приметной вышивкой. Кэролайн долго сидела, уткнувшись лицом в подушку, пытаясь стереть мальчика из памяти...

@темы: мистика, новинка, готический роман, Кэтрин Вебб

---

К вам приплыл КИТ!

Друзья!

На всякий случай рассказываем (или напоминаем), что у нашего подразделения "Рипол КиТ", которое занимается исключительно детскими книгами, есть отдельный блог! Там мы рассказываем о новинках для детей (а в последнее время их у нас вышло очень и очень немало), показываем красивые картинки и даже читаем сказки вслух. Присоединяйтесь!

PS. К сожалению, блог "Рипол КиТа" работает только в ЖЖ, но вы можете подписаться на нас там - или просто добавить ссылку в закладки браузера.

@темы: детские книги, новости

---

Уличные библиотеки

Продолжаем рассказывать про интересные уличные библиотеки разных стран.

Стремительное развитие мобильных сетей привело к минимальной необходимости использования проводной связи. В связи с этим в Нью-Йорке родился вопрос, что делать с телефонными будками на городских улицах. Дизайнер Джон Локк (John Locke) предложил превратить их в уличные библиотеки Phoneboox.

В качестве наглядной иллюстрации Джон Локк предлагает инфографику, на которой показывает, что в Нью-Йорке зарегистрировано 17 миллионов номеров мобильных телефонов и 13 659 уличных телефонных автоматов. Понятно, что аналоговая связь воспринимается сейчас как атавизм двадцатого века. Так почему бы не превратить существующие телефонные будки в библиотеки?

Для воплощения этой идеи достаточно лишь прикрепить внутри деревянный стеллаж. Для начала его можно заполнить купленными книгами. В дальнейшем же эксплуатация библиотеки будет осуществляться самими жителями города. Phoneboox станет местом, где они смогут брать книги, приносить туда свои, менять свои томики на те, которые стоят там.

То есть это будет центр общественной жизни библиофилов. Там можно будет взять книгу, чтобы почитать ее по дороге на работу или домой, а оставить ее уже в той будке-библиотеке, которая находится на другой остановке общественного транспорта (по такой же системе сдаются напрокат велосипеды на улицах Парижа, Лондона или Копенгагена). В качестве эксперимента Джон Локк превратил в библиотеки несколько телефонных автоматов на Манхеттене. Если эксперимент удастся, в Phoneboox преобразуются сотни других будок по всему Нью-Йорку.

А вот маленькая бесплатная библиотека (Little Free Library). Эти библиотеки представляют из себя кукольные домики, которые построены специально для свободного обмена книгами. Изначально это была идея Тодда Бола и Рика Брукса, а сейчас домики устанавливают все желающие. На сегодняшний день установлено более 200 подобных домиков в 20 странах:

@темы: интересное о книгах

---

Субботний клуб Бернара Вербера. Часть 25

[Твердое и мягкое]

У инуитов (самоназвание эскимосов) и большинства народов, занимающихся охотой и собирательством, запрещено дробить кости животных, которых они употребляют в пищу.
Этот ритуал связан с представлением о том, что если кости похоронить, то в земле-кормилице они вновь покроются плотью и животное возродится таким, каким было.
Это верование, скорее всего, возникло в результате наблюдения за деревьями. Зимой деревья теряют свою «плоть», листву. Долгие холода переживают только твердые части дерева, его «кости», ветви.
Той же логике следуют многие шаманские ритуалы, согласно которым если похоронить труп, не сломав ни одной кости, то они вновь обрастут плотью и человек воскреснет.

[Зодиак]

Круг зодиака не соответствует ни одному из известных науке астрономических явлений. Он был составлен в те времена, когда в большинстве культур Земля считалась центром мироздания. Глядя на светящуюся точку в небе, наблюдатель не знал, что именно он видит – звезду, планету или галактику. Люди не могли измерить расстояние ни до маленькой звездочки, которая казалась такой близкой, ни до огромной далекой звезды.
Однако расположенные по кругу двенадцать символов встречаются в Вавилоне («Дом Луны»), Египте, Израиле, Персии, у греков («Колесо жизни»), в Индии («Колесо Павлина»), на Тибете, в Китае («Круг Животных»), у финикийцев («Пояс Иштар»), в Северной и Южной Америке, в Скандинавских странах и даже в раннем христианстве (вместо двенадцати знаков зодиака – двенадцать апостолов).
Такие ученые, как Иоганн Кеплер, основатель современной астрономии, и даже Ньютон, ссылались на зодиакальный круг, составляя гороскопы и изучая положение звезд в момент рождения человека. Зодиак имеет не только магическое значение, он символизирует эволюцию, представляет собой алхимическую картину развития мира.
Первый знак – Овен. Это первопричина, созидание. Энергия Большого взрыва, которая сгущается и увлекает за собой другие силы.
За ним следуют:
2. Телец – символ мощи, которая возникла в результате импульса, полученного от Овна.
3. Близнецы – разделение силы на два потока, возникновение полярности, духа и материи.
4. Рак – появление жидкой стихии, воды, в которую Мать помещает яйца.
5. Лев – возникновение жизни из яйца, появление силы, энергии, движения, тепла.
6. Дева – очищение и превращение грубой первичной материи в тонкую материю.
7. Весы – равновесие, гармония между противоборствующими силами.
8. Скорпион – брожение и распад, разрушение, за которым следует возрождение.
9. Стрелец – декантация, сцеживание.
10. Козерог – подъем.
11. Водолей – осознание.
12. Рыбы – переход от «Верхних Вод» духовности к «Нижним Водам», предшествующим приходу Рака.
Согласно расчетам астрологов, в 2000 г. н.э. мы покидаем эру Рыб и входим в эру Водолея.

[Ответ геи]

Вопрос, откуда появляются стаи саранчи, огромные как тучи, долго оставался без ответа. Миграции этих стай не относятся к обычным природным явлениям. Это следствие слишком бурной сельскохозяйственной деятельности человека. Огромные площади засеваются одной и той же культурой, и насекомые, паразитирующие на этой культуре, стали в огромных количествах скапливаться в одном и том же месте и, естественно, быстро и неудержимо размножаться. До вмешательства человека саранча была безвредным насекомым, которое не собиралось в огромные стаи. Но на попытки человека изменить природу она ответила по-своему.
Если человек взрывает атомные бомбы, калечащие земную кору, Гея отвечает землетрясениями. Если человек перерабатывает нефть, черное золото Земли, в токсичные испарения, которые скапливаются в удушливые облака, Земля отвечает повышением температуры. Это вызывает таяние ледников, наводнения.
Человек еще не понял, что его родная планета отвечает на каждый его вызов, и удивляется, когда происходит то, что он называет «природными катастрофами», которые на самом деле «катастрофы искусственные», и происходят они потому, что он не умеет вести диалог со своей планетой.

@темы: Бернар Вербер, Клуб "Эрудит"

---

Дуглас Кеннеди: есть ли оправдание уходу из мира?

"Дугласа Кеннеди ценят, во-первых, за удивительную проницательность во всем, что касается женских характеров, и, во-вторых, за умение так закрутить сюжет, что понятие "книга, от которой невозможно оторваться" обретает новое значение. В этом романе его сильные стороны проявляются как никогда ярко".
- The Times

Летом мы рассказывали о романе Дугласа Кеннеди "Испытание правдой". Теперь же мы представляем его следующую книгу, новинку "Покидая мир".

Каждым мгновением человеческого существования управляет неопределенность. Джейн Говард убедилась в этом уже в тринадцать лет, когда заявила постоянно ссорящимся родителям, что никогда не выйдет замуж и не заведет детей. На следующий день ее отец ушел из семьи, вынудив дочь идти по жизни с огромным комплексом вины.
Неопределенность еще не раз вмешается в жизнь Джейн: когда она подаст заявку на аспирантуру в Гарварде и неожиданно влюбится в своего научного руководителя, когда решит помочь отцу и поплатится за этой карьерой в финансовой сфере, когда встретит человека, с которым захочет нарушить данное в детстве обещание, – и в результате потеряет все.
Несмотря на удары судьбы, Джейн вновь и вновь находила в себе силы подниматься. Но где тот предел, после которого больше не стоит пытаться взять жизнь в свои руки - и лучше смириться с неизбежным и покинуть этот мир?

Всего из-под пера Кеннеди вышло десять романов. "Покидая мир", который был переведен уже на 20 языков, - седьмая книга автора, опубликованная в издательстве "РИПОЛ классик". Предлагаем вашему вниманию начало книги.

***

Когда мне исполнилось тринадцать лет, я сделала заявление:
— Я никогда не выйду замуж и никогда не заведу детей.

Прекрасно помню время и место, где было произнесено это обещание...

Прекрасно помню время и место, где было произнесено это обещание. Это случилось часов в шесть вечера в ресторанчике на пересечении Шестьдесят третьей улицы и Бродвея. Ну а день был, соответственно, 1 января 1987 года, и я разразилась этими громкими словами вскоре после того, как родители начали ссориться. Дискуссия, подогреваемая спиртным и массой серьезных претензий друг к другу, увенчалась тем, что моя мать во всеуслышание обозвала отца дерьмом и, обливаясь слезами, убежала в укрытие, которое всегда называла комнаткой для девочек. Хотя прочие посетители ресторана удивленно взирали на эту шумную сцену супружеского раздора, для меня она не стала великим потрясением. Мои родители вечно грызлись, и особенно самозабвенно в те именно дни (Рождество, День благодарения, годовщина появления на свет их единственного дитяти), которые должны бы протекать под знаком семейных ценностей, когда надлежало дарить друг другу «ласку и нежность».
Но ни ласковыми, ни нежными мои родители никогда не были. Скандалы и стычки были им необходимы, как пьяницам подчас необходим глоток виски по утрам, чтобы продрать глаза. Без этого у них почва уходила из-под ног, они утрачивали душевное равновесие, как-то даже терялись. Но как только начинались взаимные упреки и язвительные замечания — все становилось на свои места. Чувствовать себя несчастным — не просто душевное состояние, это привычка, да еще такая, от которой мои родители никак не могли отказаться.
Но я отклонилась от темы. Новогодний праздник, 1987 год.
Мы выехали из дома в Олд Гринвиче, штат Коннектикут, и отправились отмечать мой день рождения. Начали с «Нью-Йорк Сити Балле» — там давали «Щелкунчика» в знаменитой постановке Баланчина. После утреннего спектакля зашли в ресторан «О’Нил» напротив Линкольн-центра. Папа заказал себе мартини с водкой, потом второй, поднял руку, чтобы заказать третий.
Мама начала выговаривать, что он слишком много пьет. Папа — на то он и папа — сообщил маме, что ему она не мать и что если он пожелает выпить чертов третий мартини, то обязательно выпьет этот чертов третий мартини. Мама зашипела, чтобы он говорил тише. Папа ответил, что не позволит обращаться с ним как с ребенком. Мама ехидно возразила, что папа заслуживает именно такого обращения, потому что ведет себя как обиженный маленький мальчик, который со злости вышвыривает из кроватки игрушки. Папа, готовый нанести смертельный удар, обозвал ее никчемным ничтожеством, которое...
В ответ на это мама вскричала, прямо как настоящая актриса: «А ты — просто жалкое дерьмо!» — и рванула в «комнатку для девочек», предоставив мне сидеть, уперев взгляд в безалкогольный коктейль. Папа помахал официанту, чтобы тот принес ему третий мартини. Между нами надолго повисло тягостное молчание. Наконец папа прервал его замечанием, никак не вытекавшем из предыдущего:
— Ну, как дела в школе?
Я ответила тоже невпопад:
— Я никогда не выйду замуж и никогда не заведу детей.
Отец ответил на это тем, что запалил свой «Честерфилд» — одну из тридцати сигарет, что выкуривал ежедневно, — и издал свой характерный грудной, бронхитный смешок.
— Черта с два, — сказал он. — Надеешься отвертеться от всего этого, но ты жестоко ошибаешься.
В одном я должна отдать отцу должное — он никогда не скрывал от меня правды. И никогда не старался завуалировать многочисленные разочарования, которые несет жизнь. Так же, как и мама, он всегда действовал согласно принципу: какой бы злой ни была перебранка, веди себя так, словно ничего не произошло, хотя бы пару минут. Так что, когда мама вернулась из «комнатки для девочек» с искусственной улыбкой на лице, папа улыбнулся ей в ответ.
— Джейн сейчас рассказывала мне о своем будущем, — сообщил он, помешивая коктейльной соломинкой свой мартини с водкой.
— Джейн ждет великолепное будущее, — ответила она. — Что ты сказала папе, дорогая?
Папа ответил за меня:
— Наша дочь сообщила, что не собирается выходить замуж и никогда не заведет детей.
Произнося это, отец смотрел прямо на маму, наслаждаясь неловкостью ситуации.
— Я уверена, что ты это не всерьез, дорогая, — обратилась мама ко мне.
— Всерьез, — буркнула я.
— Но многие среди наших знакомых очень счастливы в браке... — отреагировала она.
Отец крякнул и закинул в горло мартини с водкой номер три.
Мама побледнела, сообразив, что ляпнула не подумав. («Язык у меня всегда опережает мозги», — призналась она мне однажды после того, как брякнула, что у них с отцом четыре года не было секса).
Тягостное молчание продолжалось, прервала его я.
— На самом деле никто не счастлив, — сказала я.
— Джейн, умоляю, — заговорила мама, — ты еще слишком молода для такого утверждения.
— Да нет, в самый раз, — заметил папа. — На самом деле, если Джейн уже сейчас обратила внимание на сию характерную деталь, значит, она намного умнее, чем мы оба. И ты права, девочка, хочешь жить счастливо, не выходи замуж и не рожай детей. Но ты, разумеется, все это проделаешь...
— Дон, умоляю...
— Что умоляю? — Он почти кричал, как обычно, когда напивался. — Ты хочешь, чтобы я ей лгал... даже при том, что она уже и сама дошла до чертовой истины?
Люди за соседними столиками снова с интересом уставились на нас. Папа улыбнулся мальчишеской улыбкой, неизменно расцветавшей на его губах, когда он собирался нахулиганить, и заказал четвертый мартини. Мама двумя руками теребила салфетку и произнесла только:
— Машину поведу я.
— Я в полном порядке, — сообщил папа.
Принесли мартини номер четыре. Он поднял тост за меня:
— С днем рождения, малышка. Желаю тебе никогда не жить во лжи...
Я украдкой посмотрела на маму. Она плакала. А потом перевела взгляд на папу. Он улыбался еще шире.
Мы завершили праздничный ужин. Домой ехали в полном молчании. Вечером, когда я читала в постели, ко мне зашла мама. Опустившись рядом со мной на колени, она взяла меня за руку и сказала, чтобы я выбросила из головы все, что наговорил мне отец.
— Ты будешь счастлива, дорогая, — пообещала она. — Я это точно знаю.
Я ничего не ответила. Просто закрыла глаза и постаралась уснуть.
На следующее утро оказалось, что отец от нас ушел.
Я обнаружила это, спустившись вниз в одиннадцать. Занятия в школе начинались только через три дня, и я, повзрослев на год, уже вовсю осваивала двенадцатичасовые периоды отключки, пытаясь с помощью сна переварить весьма распространенное у подростков откровение: жизнь — дерьмо. Войдя в кухню, я обнаружила маму сидящей у стола с опущенной головой. Макияж у нее размазался, глаза покраснели. Перед ней в пепельнице лежала зажженная сигарета. Вторую мама зажимала в пальцах. А в другой руке у нее было письмо.
— Твой отец нас бросил, — сказала она. Голос звучал ровно, без всяких эмоций.
— Что? — переспросила я, не в силах переварить новость.
— Он ушел и больше не вернется. Вот здесь все сказано.
Мама помахала письмом.
— Он не может так сделать.
— Еще как может — и сделал. Здесь все сказано.
— Но сегодня утром... он же был дома, когда ты встала.
Она заговорила, уставившись в пепельницу:
— Я приготовила ему завтрак. Я отвезла его на вокзал. Я предложила вместе сходить на субботнюю распродажу в Вестпорте. Он сказал, что приедет назад в 7:03. Я спросила, будет ли он на ужин бараньи отбивные. Он сказал: «Конечно... только брокколи не нужно». Он чмокнул меня в щеку. Я заехала в супермаркет, купила баранины. Я приехала домой. И нашла вот это.
— Так он его оставил до того, как вы поехали на вокзал?
— Когда мы шли к машине, он сказал, что оставил эту свою паркеровскую ручку, и вернулся. Видно, тогда-то он и оставил записку.
— Можно мне посмотреть?
— Нет. Это личное. Тут говорится такое... — Она оборвала себя и глубоко затянулась. Потом вдруг посмотрела на меня, и в глазах у нее промелькнуло что-то вроде зарождавшегося гнева. — Если бы только ты не сказала...
— Что? — прошептала я.
Она подняла письмо к самому лицу. И громко прочла:
— Вчера вечером, когда Джейн заявила, что «никто на самом деле не счастлив», решение, которое я вынашивал — и откладывал — годами, внезапно перестало казаться мне неосуществимым. После того как ты ушла спать, я долго сидел в гостиной, размышляя о том, что жить мне осталось еще лет тридцать пять или даже меньше, если учесть, сколько я курю. И невольно подумалось: хватит уже, с тебя довольно этого. Наша дочь права: счастья нет. Но, по крайней мере, покончив с нашим браком, я буду мучиться меньше, чем сейчас.
Мама швырнула письмо на стол. Мы долго молчали. Я тогда впервые испытала это странное болезненное чувство — будто земля уплывает из-под ног.
— Зачем ты сказала ему это? — спросила мама. — Зачем? Он бы и сейчас был здесь, с нами, если бы только...
При этих словах я вскочила, бросилась к себе в комнату и, шумно хлопнув дверью, упала ничком на кровать. Но я не разрыдалась. Мне просто показалось, что я падаю. Слова что-то значат. Слова важны. Слова на нас влияют. А мои слова привели к тому, что папа стал собирать вещи. Все дело во мне.
Через час или около того мама поднялась и, постучавшись в мою дверь, спросила, смогу ли я когда-нибудь простить ее за то, что она сказала. Я не ответила. Она вошла и увидела меня на кровати — я лежала, свернувшись в тугой клубок, прижав к животу подушку.
— Джейн, дорогая... Прости меня.
Я еще крепче вцепилась в подушку и не открывала глаз. Мне не хотелось на нее смотреть.
— У меня язык всегда бежит впереди мозгов...
Ты мне это и раньше сто раз говорила.
— И мне было так плохо, так тяжело...
Слова что-то значат. Слова важны. Слова на нас влияют.
— Мы все говорим что-то, совсем не это имея в виду...
Но ты сказала именно то, что имела в виду.
— Ну, пожалуйста, Джейн, пожалуйста...
В этот момент я зажала уши руками, чтобы не слышать ее. В этот момент она вдруг воскликнула:
— Ладно, ладно, будь такой расчетливой и жестокой... как твой папаша... — И выскочила из комнаты.
По правде говоря, я и впрямь хотела быть расчетливой и жестокой: я хотела отплатить матери за те беспощадные слова и за свойственный ей нарциссизм (хотя этого слова я тогда, разумеется, не знала). Проблема состояла в том, что я абсолютно не умела быть расчетливой и жестокой, во мне этого просто не было. Дерзкой — да. Раздражительной — наверное... и, определенно, замкнутой, уходившей в себя от малейшей обиды или просто при столкновении с любыми жизненными неурядицами. Но даже в тринадцать лет любые проявления злобы или жестокости меня отвращали и казались мерзкими. Поэтому, услышав, как мать рыдает, сидя на лестнице, я силком заставила себя подняться, как мне ни хотелось остаться в защитной позе эмбриона. Сев рядом с ней на ступеньку, я обняла ее одной рукой и положила голову ей на плечо. Прошло не меньше десяти минут, пока маме удалось взять себя в руки и перестать плакать навзрыд. Наконец, успокоившись, она на несколько минут скрылась в ванной, чтобы восстановить на лице выражение вымученной бодрости.
— Что, если я сделаю на обед сэндвичи с беконом, помидором и салатом? — спросила она.
Мы спустились вниз и, как обычно, стали делать вид, что ничего не произошло.

@темы: новинка, Дуглас Кеннеди

---

Допустимы ли авторские ошибки в тексте?

Дорогие читатели! Сегодня вышла очень интересная статья в Частном Корреспонденте о книге нашего издательства «Поступь Хаоса» Патрика Несса: «Что британцу «лучшая книга», то русскому лучше не читать». Интересна статья не мнением автора и даже не личностью самого автора, а затронутой темой.

Автор статьи негодует: «Вся книга – от первой до последней страницы – пестрит дичайшими ошибками: севодня, потомушто, вапще, такшто и т.д. и т.п. Оказывается, это такой прием... Я всё надеялась, что, может, по ходу действия, героя кто-нибудь научит грамоте – и ошибки из книги пропадут: не тут-то было! На последней странице редактор книжки пишет, мол, поскольку главный герой нигде не учился, то и писать без ошибок он не может».

Мы решили вынести тему на обсуждение вам, дорогие читатели. Как вы считаете, допустимы ли авторские ошибки в тексте? Какие произведения вы можете вспомнить, где использовался такой прием?

@темы: Патрик Несс, Поступь хаоса, вопрос залу

---

"Танго втроем" Марии Нуровской: что скрыли театральные кулисы?

"Реальность постепенно отходила на второй план, я все больше срасталась с героиней, которую мне предстояло сыграть. Не оставляя ни одной щелочки, ни одного просвета — никто меня не предупредил, что так нельзя".

Имя польской писательницы Марии Нуровской уже упоминалось на страницах этого блога в связи с романом "Мой русский любовник". Теперь же мы хотим рассказать о ее следующей, довольно необычной книге - "Танго втроем".

Оля с детства была влюблена в театр, но и подумать не могла, что так рано покорит сцену. Знаменитый режиссер дал ей одну из главных ролей в чеховской пьесе — и не ошибся. Он не только открыл яркий талант, но и встретил новую любовь. Ради нее, молодой актрисы и своей ученицы, он ушел из семьи.
Терзаясь чувством вины, Оля затевает опасную игру — приглашает бывшую супругу своего мужа, давно покинувшую театр, сыграть в новой постановке. Она мечтает вернуть ей смысл жизни, но не замечает, как стирается граница между сценой и действительностью. Театральные страсти кипят уже не только на подмостках, и это никому не сойдет с рук...
По силе эмоционального напряжения и глубине проникновения в душу артиста эту книгу вполне можно сравнить с недавним киношедевром Аронофски "Черный лебедь". Сама Мария Нуровская признается, что "Танго втроем" — "ее самая необычная книга".

Ниже вы можете прочесть отрывок из романа, посвященный работе Оли над ее первой ролью — Ирины в пьесе Чехова "Три сестры".

"Я вступала в другой мир. В доме Прозоровых накрывали стол к завтраку..."

***

Я вступала в другой мир. В доме Прозоровых накрывали стол к завтраку. Ольга в синем форменном платье учительницы расхаживала по комнате, время от времени поправляя стопку тетрадей; Маша в черном платье сидела со шляпкой на коленях и читала книгу, а Ирина - в белом - стояла задумавшись. Но это я стояла задумавшись и была Ириной. Я как бы растворилась в ней: тесный лиф платья с кокеткой в фестончиках облегал ее, а не мою грудь, но в голове текли только ее мысли. Реальность постепенно отходила на второй план, я все больше срасталась с героиней, которую мне предстояло сыграть. Не оставляя ни одной щелочки, ни одного просвета — никто меня не предупредил, что так нельзя. Я думала, себя надо отдавать всю до капельки, целиком, а не просто предоставлять напрокат.
Когда из уст актрисы, игравшей Ольгу (кстати, моей хорошей подруги), прозвучали слова: «Помню, когда отца несли, то играла музыка, на кладбище стреляли. Он был генерал, командовал бригадой, между тем народу шло мало. Впрочем, был дождь тогда. Сильный дождь и снег», — и она умолкла, Ирина сказала:
— Зачем вспоминать!
Ирина стояла, прислонившись спиной к колонне, и ее глаза были затуманены ностальгией. Одна эта фраза: «Зачем вспоминать!», сказанная со вздохом, изменила мою жизнь. С нее началось расставание с девочкой, которой я была до того. Я ее больше не понимала, не могла взять в толк, чего она так мечется, зачем все время спешит. То торопится, чтобы успеть на занятия по актерской дикции, то чтобы успеть в магазин, где покупает хлеб, творог и сыр… А в довершение всего должна втискиваться в набитый под завязку автобус. Ирину в нем невозможно представить, она бы в такой не села; правда, справедливости ради надо заметить, что и автобусов тогда не было. Ирина не стала бы спать с Дареком. И я делала это все реже - пока совсем не перестала.
— Нет, — отвечала я на его вопрошающий взгляд, — ты же знаешь, у меня скоро премьера.
— У тебя еще не одна премьера впереди, — говорил он.
— Но эта — первая, самая важная. Какой они меня увидят, такой я и останусь в их памяти - талантливой или бездарью!
— О том и речь! — заорал он. — И все по милости этого карлы!
— Не смей называть так пана Кмиту! — обозлилась я.
— Пан! Кмита! Дрянной актеришка и такой же режиссер. Выезжает на мнении, неизвестно кем и когда высказанном. А может, благодаря этой своей вечно ухмыляющейся роже!
— За что ты его так ненавидишь?
Дарек пожал плечами.
— Да мне он до лампочки, лишь бы оставил тебя в покое.
— Он дал мне шанс.
— Он для себя приберег этот шанс! Неужели ты не понимаешь, зачем он это делает?! Ему понадобилось новое лицо. Тем самым он хочет обратить внимание на себя, на свою постановку.
Теперь настала моя очередь пожимать плечами.
— Да ведь в его спектакле играют одни звезды. Пригласив на роль меня, человека неопытного, он сильно рискует. Даже в большей степени, чем я.
— Ну и дура же ты! Вот увидишь, твой мост обвалится. Сама напросилась!
Я не собиралась принимать близко к сердцу несправедливые нападки Дарека. Он вел себя, как ревнивец из комедии ошибок, и меня это смешило. Сами посудите, где я - и где такой человек, как пан Зигмунт Кмита! Однако это совсем не значит, что я его идеализировала. Я не считала его выдающимся актером. По-моему, он был гораздо лучшим педагогом, чем исполнителем на театральной сцене: он досконально знал, как нужно играть, но это вовсе не свидетельствует, что он умел делать это сам. Гамлет в его исполнении не вызвал во мне потрясения, хотя рассказывал он об этой роли увлекательно. После ссоры со своим парнем я во время репетиции присмотрелась к Зигмунту Кмите внимательнее. На нем были черная водолазка и вельветовые штаны, сильно стянутые на поясе ремнем. Видимо, ради сохранения стройности фигуры он немало времени уделял физическим тренировкам. И, кстати, охотно говорил об этом в своих интервью - что боится не смерти, относясь к ней как к чему-то неизбежному, а старческой немощи и потери формы. Поэтому ходит в фитнес-клуб, играет в теннис. Это было заметно. Все же злые рассуждения Дарека о нем мешали мне, отвлекали от главного. А главным была она, Ирина. Ее правоту я принимала безоговорочно. Это она говорила Маше, что та вышла замуж в восемнадцать лет, потому что Кулыгин казался ей самым умным человеком на свете. А потом казаться перестал. Разумеется, человек он был добрый, но не самый умный. Как же эти слова соотносились с моей жизненной ситуацией! Мой парень тоже перестал быть для меня самым умным. И, сдается мне, моим парнем: в мире, где я теперь обитала, ему не находилось места. Безнаказанно входить в него мог лишь тот, кто этот мир творил, режиссировал.
— Оля, вы произносите текст слишком тихо, на задних рядах вас никто не услышит!
— По-моему, Ирина должна говорить тихо, — защищалась я, преодолевая смущение.
— Вот так и надо сыграть: громко сыграйте ее тихую речь! — услышала я в ответ.
Это, наверное, самое важное замечание, которое я от него получила. В таком ключе я и решила играть роль Ирины. Играть? Разве я играла? Я была ею…

Наступил день премьеры. Странно, но я не чувствовала волнения. Я видела напряженные лица своих партнеров по постановке и удивлялась своей отстраненности. Как будто все это меня не касалось, будто не я должна была вот-вот впервые в жизни выйти на большую сцену. Но я вышла - вернее, на ней появилась моя Ирина. Первое действие, второе…
— В Москву! В Москву! — говорила Ирина.
А потом произнесла заключительный монолог: «Придет время, все узнают, зачем все это, для чего эти страдания, а пока нужно жить…»
И сразу гримерка. Ни одной мысли в голове. Как я сыграла? Хорошо, средненько или провалилась? Кому так аплодировали, вызывали на поклон? Раз, другой, третий. Десятый. Надо снять театральный костюм - белое платье с кокеткой, обшитой белыми кружевами, но оно будто срослось со мной. И тут входит он, режиссер.
— Ну что ж, совсем неплохо, Оля.
Мы смотрим друг на друга и улыбаемся. А ведь правда, голова у него крупновата, думаю я как-то лениво, как бы одним полушарием мозга. Зашел кто-то еще. Ага, узнаю его. Адам Яловецкий, знаменитый театральный критик, пишущий статьи для серьезной газеты. Кажется, оба недолюбливают друг друга — Кмита, холодно кивнув, уходит.
— Дорогая Ольга, — заговорил Яловецкий, — будь я моложе, упал бы перед вами на колени, а так только склоняю голову. Вы — самая лучшая Ирина, которую я видел за свою долгую жизнь… У тебя, девочка, необыкновенный талант, только не дай его загубить на корню. Ты начинаешь немного рановато, но что поделать. Зато на нашем театральном небосклоне зажглась новая яркая звезда. И все-таки помни, девочка: от неба до ада — рукой подать, гораздо ближе, чем ты думаешь. Не расслабляйся, будь начеку, осторожно относись к любого рода предложениям. Думаю, одной встречи с этим режиссером пока достаточно. Будет требовать больше — гони его.
— Но он же мой учитель, — ответила я обескуражено.
— В том-то и беда.
«Чего ему от меня надо? Зачем он все это говорит? — подумала я враждебно. ¬— Пусть лучше уходит».
— Нет-нет, — вдруг услышала я его голос, — так просто вы от меня не отделаетесь. Я как человек, которому подали бокал вина после сорока дней в пустыне без единого глотка воды.
— Да вас бы давно на свете не было! — рассмеялась я.
— Значит, вы сумели воскресить мертвого.
До конца я ему не доверяла: у меня были подозрения, что он немного надо мной подшучивает. Но уже наутро появилась его рецензия. «Спектакль должен называться «Младшая сестра», — прочитала я. «Значит, успех», - подумала я безучастно. На самом деле, меня это не очень интересовало. Самым важным было снова выйти на сцену — только там я становилась собой.

Пришла мама. «Оленька, Оля», — слышу я ее голос. Врачи велели ей разговаривать со мной, вот она и разговаривает. Все-таки я подло поступаю с матерью. Мне следовало бы посвятить ее в свою тайну. Но я не могу, не могу…

Каждая девушка помнит свою первую ночь с мужчиной - даже если на следующий день они разбежались в разные стороны. А для меня стало сокровенным другое посвящение, которое я испытала благодаря Зигмунту. Это он взял меня за руку и вывел на сцену. Вот только не знаю, считать ли это великим счастьем или великим горем. Сейчас я чувствую себя несчастной - но только потому, что все так запуталось. Зигмунт был несвободен, когда мы узнали друг друга... Впрочем, если бы я с ней не познакомилась, возможно, я смотрела бы на все иначе. Считала бы, что устроила свою личную жизнь. И разве не так? Мне ответил взаимностью человек, которого я любила. Но счастлива с ним я только в театральной действительности — там все условно. На сцене я могу стареть и молодеть по своему желанию, настоящий возраст при этом не имеет значения. И там мне не нужно думать о ней. У нее такие же шансы, как у меня. От нее зависит ровно столько же. Она в любой момент может выйти из тени. Ей не нужно неподвижно стоять за кулисами, следить за каждым моим жестом и контролировать каждое произнесенное мною слово. Возможно, из-за этого я и начала заикаться. Теперь я могла гладко произносить только театральные монологи - например, монолог Ирины. Спектакль шел в переполненном зале, несмотря на то, что времена для театра были непростые.
— Они приходят посмотреть на младшую сестру, — не без ехидства говорил Зигмунт.
Не мог простить Яловецкому, что тот в своей рецензии ни словом не обмолвился о режиссере. Так, будто спектакль поставился сам собой.

@темы: любовный роман, Мария Нуровская, новинка

---

Вампирские закладки

Продолжая тему Дневников большого В., предлагаем вам сделать забавную зубастую закладку:

Хочу, хочу такую закладку!

Берегите пальцы!

@темы: интересное о книгах

---

Субботний клуб Бернара Вербера. Часть 24

[Медуза]

Медуза была девушкой необыкновенной красоты. О ее великолепных волосах слагались легенды, и однажды Посейдон пожелал ее. Он превратился в птицу, прилетел к Медузе и силой овладел ею в храме Афины. Возмущенная тем, что ее храм осквернен, Афина обрушила свой гнев не на могущественного бога, а на соперницу и превратила ее в горгону. Роскошные волосы Медузы обратились в змей. Во рту выросли кабаньи клыки, а на руках – бронзовые когти. Афина наложила на Медузу еще одно проклятие – любой, кто посмотрит на нее, превратится в камень.
Из трех горгон только Медуза была смертной. И однажды Афина послала к ней героя, чтобы он убил ее. Это был Персей.
Предупрежденный о том, что смотреть на Медузу опасно, Персей сражался с ней, глядя на ее отражение в отполированном щите. Таким образом, он мог не смотреть на саму Медузу. Персею удалось отрубить ей голову. Из обезглавленного тела Медузы вылетели Хризаор, также именуемый «огненный меч», и крылатый конь Пегас, который мог вызвать дождь одним ударом копыта о небесный свод. Оба этих волшебных животных родились от Посейдона. Персей подарил голову Медузы Афине, которая украсила ею свой щит.
Афина собрала кровь Медузы и подарила ее целителю Асклепию. Кровь из правой вены горгоны возвращала жизнь, кровь из левой вены была страшным ядом.
Как утверждает историк Павсаний, Медуза была царицей и на самом деле жила близ Тритонидского озера. В наши дни это озеро находится на территории Ливии. Она препятствовала распространению греческого владычества на море и была убита молодым пелопоннесским царевичем.

[Фокус]

Как сделать, чтобы от ваших пальцев повалил дым?
Отделите шершавую пластинку от спичечного коробка. Положите ее на тарелку и подожгите. Внимание! Откройте окно или выйдите в проветриваемое помещение: будет много дыма. Когда пластинка сгорит, останется кучка пепла с очень неприятным запахом (увы). Если вы пороетесь в пепле, то обнаружите вещество, похожее на клейкое масло. Смажьте им большой и указательный пальцы. Объявите всем о том, что у вас появился новый талант. Потрите пальцы друг о друга. Абракадабра! От пальцев пойдет белый дым, а вы не обожжетесь. Ну и конечно (это понятно без объяснений, но еще понятнее, если объяснить!), после опыта хорошенько отмойте руки от этой достаточно токсичной субстанции.

[Пауль Камерер]

Писатель Артур Кестлер решил однажды написать произведение, посвященное научному мошенничеству. Он расспросил исследователей, и те уверили писателя в том, что самым бесстыдным из научных обманов был тот, что совершил доктор Пауль Камерер.
Камерер был австрийским биологом, сделавшим свои основные открытия между 1922 и 1929 гг. Прекрасный оратор, обаятельный и фанатично преданный своему делу, ученый утверждал, что «любое живое существо способно адаптироваться к изменениям в окружающей среде и передать приобретенные свойства потомству». Теория эта напрямую противоречила дарвиновской. Для того чтобы доказать обоснованность своих выводов, доктор Камерер поставил очень зрелищный эксперимент.
Он взял икру горной жабы, размножающейся на суше, и поместил ее в воду. Детеныши, вылупившиеся из этой икры, адаптировались к новым условиям и приобрели свойственные озерным жабам особенности. У них появились черные копуляторные шишки на большом пальце, позволяющие водным жабам-самцам прикрепляться к скользкой коже самки для совокупления в воде. Адаптация к водной среде передалась потомству, появившемуся на свет уже с шишкой темного цвета на большом пальце. Таким образом, было доказано, что живые существа могут менять свою генетическую программу для адаптации к водной среде.
Камерер с известным успехом доказывал состоятельность своей теории повсюду в мире. Однажды ученые и представители университетов изъявили желание «объективно» изучить его эксперимент. В амфитеатре собралась масса людей, среди которых было много журналистов. Доктор Камерер рассчитывал и на этот раз доказать всем, что он не шарлатан.
Накануне эксперимента в лаборатории вспыхнул пожар, и все жабы, за исключением одной, погибли. Поэтому Камерер был вынужден представить обществу одну-единственную уцелевшую жабу с темной шишкой. Ученые рассмотрели земноводное под лупой и прыснули со смеху. Было отчетливо видно, что черное пятно на шишке большого пальца жабы было сделано искусственно, инъекцией под кожу китайских чернил. Мошенничество было открыто. Зал хохотал.
В одну минуту Камерер потерял и доверие, и надежду, что его труды получат признание. Он покинул аудиторию под всеобщее улюлюканье.
Отвергнутый всеми, он стал изгоем в мире науки. Дарвинисты одержали победу.
В отчаянии он укрылся в лесу и пустил себе пулю в рот, оставив краткое предсмертное письмо, в котором снова утверждал, что результаты его опытов подлинны, и объявлял о «желании умереть среди природы, а не среди людей». Самоубийство окончательно разрушило его репутацию. Тем временем Артур Кестлер в поисках материалов для книги «Объятие жабы» встретился с бывшим ассистентом Камерера. И тот признался писателю в том, что именно он был виноват в том, что случилось. Подстрекаемый группой ученых-дарвинистов, ассистент поджег лабораторию и подменил последнюю жабу-мутанта другой, обычной, которой сделал инъекцию китайских чернил в большой палец.

@темы: Бернар Вербер, Клуб "Эрудит"

---

Антистресс: как победить стресс, тревогу и депрессию без лекарств и психоанализа

Выдающийся врач и ученый Давид Серван-Шрейбер успел за свою жизнь, наверное, даже больше, чем было возможно. В 30 лет ему поставили диагноз: рак мозга. Но вместо считанных месяцев он прожил 20 лет. Борясь с собственной болезнью, Серван-Шрейбер написал книгу «Антирак», завоевавшую огромную популярность и переведенную на множество языков. Однако все эти годы он ни на миг не забывал о своем профессиональном долге, продолжая оставаться практикующим психологом и блестящим исследователем. Теперь издательство «РИПОЛ Классик» и журнал «Psychologies» представляют вторую книгу Давида Сервана-Шрейбера - «Антистресс».

В последнее время наука о мозге и психология пережили глобальные изменения.
Было установлено, что эмоции — не просто громоздкий багаж, который мы тащим за собой из нашего «животного» прошлого. Это нечто гораздо большее: «эмоциональный» разум управляет нашим телом и чувствами, он лежит в основе самоидентификации и осознания ценностей, благодаря которым наша жизнь обретает смысл. Малейший сбой в его работе — и мы летим в пропасть. Но если он работает так, как нужно, мы ощущаем всю полноту жизни.
Объединив свой врачебный опыт и опыт исследовательской работы, Давид Серван-Шрейбер разработал исключительно эффективные методы, которые помогут вам наладить взаимодействие с «эмоциональным мозгом» без лекарств и бесконечных сеансов психотерапии. Оптимизация сердечного ритма, десенсибилизация с помощью движений глаз, синхронизация биологических ритмов, акупунктура, правильное питание, регулярные физические упражнения и техники «аффективной коммуникации» - эти семь методов позволят вам управлять собственной жизнью.
Вы больше не будете чужим ни для самого себя, ни для других людей.

Предлагаем вашему вниманию отрывок из книги, посвященный когерентности сердца.

Рон был так называемым «интенсивщиком» — специалистом по интенсивной терапии в больнице, где я возглавлял психиатрическое отделение...

***

Рон был так называемым «интенсивщиком» — специалистом по интенсивной терапии в больнице, где я возглавлял психиатрическое отделение. Однажды он позвал меня в палату к тридцатидвухлетнему юристу крупной компании, у которого два дня назад случился инфаркт. У парня была сильная депрессия, и это не могло не вызывать беспокойства. Рон хотел, чтобы я осмотрел его как можно скорее, поскольку знал из научной литературы, что у больных, впавших в депрессию после инфаркта, слишком мало шансов выжить. К тому же у его пациента была очень слабая вариабельность сердечных сокращений, что дополнительно указывало на серьезность состояния. Правда, Рон мало что знал о последнем пункте, да и я в то время еще не изучил этот вопрос досконально.
Как это часто бывает в подобных ситуациях, пациент Рона не имел ни малейшего желания разговаривать с психиатром. Он пресекал все попытки разобраться в обстоятельствах его инфаркта и его личной жизни, которая, по моим сведениям, была довольно болезненной. Он также уклончиво отвечал на вопросы об условиях своей работы. Для него стресс являлся неотъемлемой частью жизни: в конце концов, его коллеги испытывали те же нагрузки, что и он, но у них не было инфаркта. И в любом случае, вряд ли ему понадобятся советы психиатра, который не учился в Гарварде, как он…
Несмотря на закрытость, в нем было что-то детское, читавшееся в выражении его лица. Поразмыслив, я пришел к выводу, что на его сердце давит безмерное честолюбие, которое он пестовал в себе, как говорится, с младых ногтей. Но… за жестким и холодным фасадом скрывалась большая чувствительность; возможно, у этого парня были артистические наклонности, или способности к рисованию или музыке, которым он так и не дал развиться…
На следующий день он выписался из больницы, невзирая на запрет своего кардиолога, и вернулся в офис, где его «ждала работа». Я был искренне огорчен, когда полгода спустя Рон сообщил мне, что его пациент умер от второго инфаркта, на этот раз даже не успев доехать до больницы. Откройся он своей собственной чувствительности, все могло бы сложиться иначе. К сожалению, я не смог ему помочь.

В ту пору ни я, ни мой коллега не знали, что существует простой и эффективный метод, позволяющий увеличить вариабельность сердечного ритма и тем самым привести его в когерентное состояние. Различные этапы этого метода были разработаны и протестированы калифорнийским институтом Heartmath, занимающимся изучением сердечной когерентности.

Как и при достижении релаксации (например, с помощью медитации или йоги), первый этап состоит в том, чтобы направить внимание внутрь себя. Тем, кто делает это впервые, следует прежде всего отвлечься от внешнего мира и отложить все дела на несколько минут. Необходимо принять мысль, что наши заботы могут немного подождать, пока сердце и мозг не обретут свое равновесие, не придут в комфортное состояние.
Лучший способ достичь этого — сделать для начала два медленных глубоких вздоха. Они стимулируют парасимпатическую систему и немного сместят баланс в сторону физиологического «тормоза».
Будет лучше, если вы полностью сосредоточитесь на дыхании (до конца выдоха). Перед следующим вдохом сделайте паузу в несколько секунд — вдох при этом произойдет сам собой.
В сущности, надо просто следовать за своим выдохом, пока он естественным образом не преобразуется в нечто очень приятное для вас*.
Восточные техники медитации предлагают концентрироваться на дыхании как можно дольше, освободив при этом голову от мыслей. Но для максимизации сердечной когерентности после десяти-пятнадцати секунд «свободы от мыслей» следует осознанно направить свое внимание на область сердца. Самым простым будет представить, что вы дышите через сердце (или центральную часть груди, если вы пока не чувствуете свое сердце). Продолжая дышать медленно и глубоко (но не напрягаясь), нужно визуализировать — даже почувствовать — каждый вдох и каждый выдох, проходящий через эту часть вашего тела.
Представьте, что вдох приносит вашему сердцу кислород, в котором оно так нуждается, а выдох освобождает его от отходов, которые ему больше не нужны.
Представьте, как ваше сердце медленно омывается очищающими и успокаивающими воздушными струями. Пусть оно насладится этим чудесным ощущением, которое вы ему дарите.
Вы можете также представить свое сердце ребенком, который плещется в теплой ванне в свое удовольствие, никуда не торопясь. Вы любите этого ребенка и ничего от него не требуете, лишь бы он был самим собой, в своей естественной среде. Продолжая подливать ему теплую воду, вы просто любуетесь им.
Третий этап заключается в том, чтобы подключиться к ощущению тепла, возникающему в груди, следить за ним и поддерживать с помощью мыслей и дыхания.
Поначалу это чувство бывает робким и проявляется очень незначительно. После долгих лет эмоционального деспотизма сердце напоминает зверька, который едва пробудился после долгой зимней спячки и видит первые лучи весеннего солнца. Пока еще неуверенный, он открывает один глаз, затем другой и наконец понимает, что хорошая погода установилась всерьез и надолго.
Чтобы подбодрить свое сердце, нужно воскресить в памяти ощущение признательности и заполнить им область груди. Сердце особенно чувствительно к любому проявлению любви, неважно — к человеку, предмету или даже к идее о доброте Вселенной. Многим достаточно вспомнить лицо любимого, ребенка, или представить домашнего питомца. На других воздействует умиротворяющий пейзаж, который также способен принести ощущение внутренней благодарности. Третьи вспоминают о счастье, пережитом в каком-либо действии, например, при спуске с горы на лыжах, при удачном ударе по мячу в партии в гольф, или во время путешествия под парусом…
Во время этого упражнения часто можно ощутить, что на губах появляется легкая улыбка. Это сигнализирует о том, что когерентность достигнута.

Ученые института Heartmath доказали, что простое переживание позитивной эмоции благодаря воспоминанию или даже выдуманному событию очень быстро стимулирует переход сердечной вариабельности к фазе когерентности. Когерентность сердечного ритма мгновенно отражается на работе эмоционального мозга, которому она приносит стабильность, сообщая, что в организме все в порядке. Эмоциональный мозг отвечает на это сообщение, в свою очередь усиливая сердечную когерентность. Такая тесная взаимосвязь позволяет, немного потренировавшись, удерживать состояние максимальной когерентности в течение получаса и более. Согласованность между сердцем и эмоциональным мозгом стабилизирует автономную нервную систему — симпатическое/парасимпатическое равновесие.
Достигнув состояния равновесия, мы можем противостоять любым неожиданностям. В этом состоянии мы получаем одновременный доступ к мудрости эмоционального мозга — его интуиции — и к «арсеналу» когнитивного мозга: способности к абстрактному мышлению, анализу и планированию.
Чем больше мы будем упражняться в применении этой техники, тем проще нам будет достичь когерентности. Освоившись с этим внутренним состоянием, мы получим возможность напрямую общаться, если можно так выразиться, с нашим сердцем. Подобно Селесте, которая разговаривала с маленькой феей, живущей в ее сердце, мы сможем задавать себе такие вопросы, как, например: «Люблю ли я его на самом деле всем сердцем?» Никакого волшебства! Войдя в состояние когерентности, следует внимательно прислушаться к реакции своего сердца. Если оно наполняется внутренней теплой волной, дающей ощущение комфорта, это означает, что ответ будет положительным. Если же, наоборот, сердце сжимается, это означает, что оно предпочитает кого-то другого. (Следует, однако, иметь в виду, что множество супружеских пар переживают периоды, когда сердце любого из супругов хотело бы оказаться в другом месте, по крайней мере временно, пока пара вновь не обретет гармонию и счастье в отношениях.)
Осознавать предпочтение сердца на каждом этапе жизни очень важно для нас, потому что это оказывает огромное влияние на наше настоящее. Мне представляется, что в постоянно ведущемся внутреннем диалоге сердце — это мостик к нашему глубинному «Я», переводчик нашего эмоционального мозга, внезапно открывшегося для почти прямого общения. Знать, поддерживает ли эмоциональный мозг то направление, которое мы выбрали рационально, повторю, очень важно. Если не поддерживает, нужно постараться «убедить» его в своих планах, иначе может возникнуть конфликт с когнитивным мозгом, способный привести к саботажу наших мыслительных способностей и в конечном счете — к физиологическому хаосу либо к его крайнему проявлению — хронической потере жизненной энергии.
Программы, измеряющие вариабельность сердечного ритма, позволяют увидеть с точностью до секунды, как наши мысли влияют на когерентность. Как только мы фокусируем наше внимание на области сердца и ощущении внутреннего комфорта, когерентность набирает силу в виде размеренных плавных волн. И наоборот, стоит нам отвлечься на неприятные мысли — что является нормальной тенденцией мозга, предоставленного самому себе, — когерентность почти мгновенно исчезает, и амплитуда становится хаотичной. Если же мы поддаемся гневу, линия на экране напоминает грозный горный хребет.
Компьютерная программа обратной биологической связи позволяет мгновенно увидеть свой уровень когерентности и таким образом ускорить обучение техникам вариабельности сердечного ритма. Вместе с тем, способы достигнуть когерентности существовали задолго до компьютера. Я часто констатировал, например, что мои пациенты или просто знакомые, практикующие йогу, быстрее входили в состояние когерентности, когда я тестировал их. Словно бы их физиология уже была частично изменена регулярными упражнениями.
С другой стороны, когда я демонстрировал этот метод одному из друзей, духовная жизнь которого была очень насыщенной, он с трудом набрал чуть больше 35 процентов оптимальной когерентности. Тогда он спросил, можно ли ему не следовать моим инструкциям, а вместо этого просто помолиться. Он знал, что во время молитвы его сердце наполняется теплом и ощущением комфорта, которые я как раз и пытался ему описать. За те минуты, пока он читал молитву, его когерентность поднялась до 80 процентов. По всей видимости, мой друг нашел свой собственный способ приводить физиологию в норму, погружаясь в состояние глубокой связи со всемогущей и доброжелательной Вселенной. Однако у других людей молитва не вызывает никакой когерентности. Иногда происходит даже противоположное. В этом случае стоит обратиться к программе обратной биологической связи: она помогает определить для каждого наиболее эффективный способ перехода к когерентности физиологии, особенно в самом начале.

* Когда я сам выполняю это упражнение, мне часто вспоминается фраза, которая поразила меня в 1970-х годах. В ту пору почти по всему миру говорили: «Революция находится на конце ружья». В том, что касается равновесия организма, «революция» — то есть внутренняя гармония — происходит в конце выдоха.

@темы: non/fiction, Давид Серван-Шрейбер, новинка, серия "Новый образ жизни"

---

Happy All Hallows' Eve!

Счастливого Хэллоуина, друзья!

Хэллоуин — праздник, берущий корни в традициях древних кельтов. Он отмечается 31 октября — в канун Дня всех святых. Традиционные цвета праздника — ярко-оранжевый и фиолетовый. Часто на Хэллоуин устраиваются своеобразные колядки: дети и взрослые наряжаются в маскарадные костюмы и бродят по домам. Когда им открывают дверь, может прозвучать фраза "Trick-or-treat" ("проделка или угощение"). Чаще всего детям дают сладости. Если же хозяин пожадничал — они имеют полное право забросать его тухлыми яйцами или помидорами.
Главным символом Хэллоуина служит Светильник Джека — тыква с вырезанными на ней глазами и ртом. Внутрь тыквы вставляется свеча, из-за чего в темноте кажется, что глаза и рот тыквы "горят". Интересно, что первый хозяин светильника Джек О`Лантерн — известная мифологическая личность. Вот его история.

Давным-давно в Ирландии жил фермер по имени Джек...

Давным-давно в Ирландии жил фермер по имени Джек. Был он очень ленив и очень хитёр. К тому же он обожал выпить, и нередко можно было видеть, как, выйдя из пивнушки, он шатается по улицам. Но однажды, на свою беду, он встретил в таверне дьявола. У Джека не было денег, и дьявол предложил заплатить за его выпивку. Бедный Джек согласился.
Через десять лет дьявол явился к Джеку стребовать должок: он хотел получить душу фермера! Но хитрый Джек попросил у дьявола одолжения: разрешения съесть последнее яблоко перед тем, как покинуть эту землю. И когда дьявол залез на росшую в саду яблоню, Джек выхватил нож и нацарапал на стволе крест, который не давал дьяволу спуститься. Попавший в западню дьявол взмолился о пощаде. Фермер, наслаждаясь победой, поставил условие в обмен на душу: никогда не спускаться в ад. Дьяволу пришлось согласиться.
Ещё через несколько лет Джек умер. Прожив столь недостойную жизнь, он не мог оказаться в раю, а когда предстал перед дверями ада, дьявол преградил ему путь.
- Здесь тебя тоже не ждут, - сказал он.
- Куда же мне теперь идти?
- Возвращайся туда, откуда пришёл.
- Дай мне хоть что-нибудь осветить дорогу, - попросил Джек.
- Держи, только не обожгись, - ухмыльнулся дьявол и швырнул ему уголёк из адского костра.
Бедняге Джеку ничего не оставалось, как сделать из тыквы, которую он ел, фонарь (а фонарь по-ирландски - "лантерн") и поместить туда уголёк.
С тех пор в ночь Хэллоуина Джек бродит по земле в поисках места, где мог бы упокоиться с миром. (с)

Расскажите, а вы отмечаете Хэллоуин? Может быть, в вашей семье есть связанные с ним интересные традиции?

@темы: поболтаем

---

«Флоренс и Джайлс» Джона Хардинга: «Занимательная это история, доложу я вам...»

С этой простой (на первый взгляд) книгой ни в чем нельзя быть уверенным – ни в героях, ни в том, как к ним относиться, и уж тем более в том, что случится на следующей странице. Пугающе хорошая история, рассказанная весьма необычным героем – и необычным языком, ведь Флоренс, которая тайком от своего опекуна научилась читать, изобрела собственный словарь. Он доставит читателю ничуть не меньше удовольствия, чем захватывающий сюжет.

- Oxford Times

Роман Джона Хардинга «Флоренс и Джайлс» переносит читателя в 1891 год, в Новую Англию. Двенадцатилетняя сирота Флоренс живет с младшим братом Джайлсом в уединенном и практически заброшенном особняке. Их дядю мало заботит воспитание детей, а для племянницы он и вовсе запретил нанимать учителя. Он уверен, что девочка не умеет ни читать, ни писать...
Но предоставленная самой себе Флоренс тайком глотает книгу за книгой, часами пропадая в холодной тишине огромной библиотеки наедине с Шекспиром, Вальтером Скоттом, Диккенсом и Эдгаром По. Она придумывает собственный язык, которым и рассказывает свою историю.
После загадочной трагибели первой гувернантки опекун не стал обременять себя излишне придирчивым выбором новой наставницы. Вскоре в поместье приезжает мисс Тейлор. От нее веет бедой и ароматом лилий. Флоренс чувствует, что в доме появился злой и мстительный дух, который угрожает Джайлсу. Не имея возможности обратиться за помощью к взрослым, она использует весь свой ум и изобретательность, чтобы противостоять ему...
Роман рассчитан на самую широкую аудиторию. В нем есть что-то от психологического триллера, что-то от готической прозы, а что-то – от страшной сказки, которую не каждый решится прочитать ночью под одеялом.

Предлагаем вашему вниманию первую главу «Флоренс и Джайлс».

1

...Занимательная это история, доложу я вам, из тех историй, которые не так-то просто переварить и понять, поэтому большая удача, что мне хватает слов, чтобы ее изложить. Должна признаться, хотя, может, и не следовало бы, что для девочки моего возраста запас слов у меня весьма богатый. Чрезвычайно богатый, скажем прямо. Но из-за того, что мой дядюшка — убежденный противник образования для женщин, я вынуждена скрывать свое красноречие, держать его под спудом, позволяя себе только простейшие, самые примитивные высказывания. Со временем скрытность стала моей второй натурой, а виной всему опасения, серьезнейшие опасения: заговори я вслух так, как думаю, все поймут, что я читаю книги, и тогда доступ в библиотеку для меня будет закрыт. А как я уже объясняла бедняжке мисс Уитекер (незадолго до ее трагибели на озере), такой кары я бы не смогла перенести.
Блайт-хаус — громадное уродливое здание, мрачный каменный особняк с множеством комнат, таких просторных, что мой младший брат Джайлс — а он скор на ногу, чего не скажешь о его уме — пробегает от стены до стены за три минуты, никак не меньше. Дом обветшалый, убогий и заброшенный из-за небрежения, нерадивости, а также скупости (мой дядюшка давно утратил к нему всякий интерес), дом отсыревший, гниющий, изъеденный жучком и ржавчиной, холодный и неприветливый, скудно освещенный, и оттого в нем полно темных уголков, так что даже мне — а ведь я живу в нем, сколько себя помню — здесь порой бывает жутковато, особенно в сумерки ранними зимними вечерами.
У Блайт-хауса два сердца, горячее и холодное. Одно яркое, другое сумрачное, даже в самые солнечные дни. На кухне, где всегда пышет жаром очаг, заправляет веселая толстуха Мег, наша повариха, смешливая и вечно с руками по локоть в муке. За ней частенько приударяет камердинер Джон. Он хотел бы добиться поцелуя, но довольствуется и кусочком пышной сдобы. За соседней дверью девять месяцев в году трещит огонь в камине. Это рабочая комнатка нашей экономки. Миссис Граус почти всегда можно застать здесь: она или шьет, сидя в кресле, или роется в ворохе бумаг, пытаясь разобраться в них, — чтобы, как она выражается, «понять, откуда же у них ноги растут», — а потом, что кажется мне нелогичным, старается «свести у них концы с концами». Вот эти два помещения вместе и составляют первое сердце, горячее.
Сердце холодное (но не для меня, не для меня!) бьется в противоположной конце части дома. Никем не любимая и никем, кроме меня, не посещаемая, библиотека являет полную противоположность кухне: здесь не горит огонь, даже в знойные летние дни в ней царит прохлада, а зимой стоит пронизывающий холод, плотные шторы на окнах никогда не раскрывают, так что мне приходится воровать свечи, чтобы читать, а потом отскабливать с пола предательские капли. Длина библиотеки — сто четыре моих обутых ступни, а ширина — тридцать семь. Встань три взрослых мужчины на плечи один другому и подними верхний руку, он с трудом дотянется до потолка. Каждый дюйм стен, кроме двери, зашторенных окон и подоконников, занят деревянными полками, и все они, от пола до потолка, плотно заставлены книгами.
Сюда не заходит прислуга, полы здесь не подметают — на них вообще не ступает нога человека, так к чему уборка? Полок тоже никто не касается, никто не двигает стремянку на колесах, со ступенек которой можно дотянуться до верхних полок. Книги на этих полках тщетно взывают, чтобы их полистали, вся комната — запыленный образчик запустения и пренебрежения.
Так было всегда (не считая эпохи гувернанток, но о ней позже), по крайней мере, так мне помнится, а я впервые попала сюда треть жизни назад, когда мне было восемь. Тогда у нас еще не было гувернантки, потому что образование считалось необходимым только для Джайлса, который младше меня почти на три года, а он был еще маловат для школы, да и для любой формы обучения. Поэтому мы были предоставлены себе. В один прекрасный день мы играли в прятки, тут-то я и толкнула незнакомую дверь, которая раньше всегда была заперта — или просто туго открывалась и потому не поддавалась мне до поры до времени. Я прошмыгнула в щель, чтобы спрятаться от брата, и обнаружила это удивительное сокровище — множество слов. Игра была забыта. Я бродила между полками, извлекая книгу за книгой, каждый раз чихая от поднятого облачка пыли. Конечно, я тогда еще не умела читать, но из-за этого они были еще притягательнее, все эти тысячи — или, скорее, миллионы — шифрованных строчек с непонятными значками. Многие книги содержали иллюстрации, черно-белые гравюры и красочные, с огорчительно-непонятными подписями, каждая из которых возвещала мне, сколь жалок и беспомощен пальцещупный метод.

Позднее, получив выговор за то, что я так надолго пропала, и миссис Граус пришлось всех отправить на розыски, даже обмучнённую Мег и Джона, я попросила ее научить меня читать. Библиотеку я по какому-то наитию упоминать не стала. Меня напугало, когда экономка, уставив на меня пытливый взгляд, произнесла:
— А ну-ка, барышня, признавайтесь, с чего такое странное желание?
Вопрос был из тех, на которые лучше не отвечать сразу: если просто молчать, взрослые обязательно перейдут к другой теме. Им не хватает детской упрямчивости. Миссис Грайс глубоко вдохнула, а потом шумно выдохнула, так что получился тяжкий вздох.
— Правду сказать, мисс Флоранс, я не совсем уверена, как на это посмотрит ваш дядя. Мне слишком хорошо известны его взгляды на образование для молодых леди. Думаю, он ответит, что сейчас не время.
— Но, миссис Граус, ему не обязательно об этом знать. Я не скажу ни одной живой душе, а если он вдруг неожиданно приедет, суну книгу за спину и спрячу за подушки на кресле. Вы могли бы заниматься со мной в своей рабочей комнате. Даже слугам не нужно ничего говорить.
Она рассмеялась, а потом снова посерьезнела и сдвинула брови.
— Простите, мисс Флоранс. Я бы с радостью, правда, но это может стоить мне места, — она растянула губы в улыбке, что бывало с ней часто. — Но вот что я вам скажу: я немного сэкономила, так что может хватить на новую куклу. Ну, юная леди, что вы на это скажете, нужна ли вам новая кукла?
Я высказалась в пользу новой куклы: всегда лучше притвориться, будто тебя удалось подкупить. Но ее отказ помочь нисколько меня не обескуражил, напротив, только прибавил упрямства и решимости. Медленно, не без труда я стала учиться читать сама. Прокрадываясь на кухню, я воровала буквы из газет, которые читал Джон. Я показывала на какую-нибудь «с» или «б» и просила его произнести это вслух. Однажды в библиотеке мне посчастливилось выудить с полки детский букварь, и вот так, по крохам и каплям, я постепенно подобрала ключ к шифру.
Так началась моя украдчивая жизнь. В те давние дни мы с Джайлсом жили вольно, нам почти все время разрешалось играть, как и где хотим. Ограничений установили всего два: во-первых, нельзя подходить к старому колодцу, хотя тот все равно накрыт тяжелыми досками и завален камнями, слишком тяжелыми, чтобы мы могли их приподнять. Во-вторых, нам запрещалось приближаться к озеру, очень глубокому в некоторых местах. Что ж, взрослые вечно боятся того, что не представляет никакой опасности само по себе, если только не вмешается чья-то злая воля или не будет допущено преступное небрежение. Да, эти самые осторожные взрослые оказались удивительно беспечны, когда нам, детям, действительно грозила беда. И неудивительно, ведь они, в отличие от нас, хотя и тешат себя сказками о призраках и упырях, обитающих в доме, давным-давно перестали прислушиваться к необъяснимым шагам в темноте.
Отвлекаясь, скажу, что братец мой не слишком богато одарен талантами, но в одном на него можно положиться — он умеет хранить секреты. Когда я привела Джайлса в библиотеку, книги его мало увлекли, хотя цветные изображения птиц и бабочек могли занять на час-другой. Однако ему очень нравилось лазать вверх-вниз по стремянке, забираться на полки или прятаться за шторами, а еще он мог поиграть снаружи. Джайлсу можно было доверять: несмотря на юный возраст, он ни за что не побежал бы к озеру и не попался бы на глаза миссис Граус.
Я тем временем проводила часы за книгочейством и страницеглотанием, а поскольку мое отсутствие, в дневное время никому в глаза не бросавшееся, могло быть замечено вечером, спальня моя стала убежищем для тайком пронесенных книг. Когда Джайлсу исполнилось восемь лет и его отослали в школу, я целиком посвятила себя книгам, окончательно забросив все прочее. Я могла приходить и уходить, когда захочу; в этой части дома редко кто появлялся, так что я осмелела и не боялась, что кто-то увидит меня входящей в библиотеку или выходящей из нее, и не опасалась нарушить покой обитающей там пыли. Так я проглотила «Историю упадка и падения Римской империи» Гиббона, романы сэра Вальтера Скотта, Джейн Остин, Диккенса, Троллопа, Джордж Эллиот, стихи Лонгфелло, Уитмена, Китса, Вордсворта и Кольриджа, рассказы Эдгара Аллана По, все они там имелись. Но был один писатель, который затмил их всех. Шекспир, разумеется. Начала я с «Ромео и Джульетты», перешла к историческим хроникам и сама не заметила, как прочла все остальное. Я проливала слезы над королем Лиром, немного побаивалась Отелло и до ужаса страшилась Макбета. Гамлета я просто обожала. Сонеты заставляли меня рыдать. Помимо всего прочего, я влюбилась в пятистопный ямб — страсть не вполне обычная для одиннадцатилетней девочки.
Больше всего в Шекспире меня привлекало его вольное и непринужденное обращение со словами. Казалось, если ему не удавалось сразу подыскать нужное слово, чтобы выразить свою мысль, он его просто создавал. Он сочинял язык, как менестрель песню. В этом отношении ни один писатель ему в подметки не годился. Когда я вырасту и сама стану писателем, а я знаю, что так и будет, я надеюсь, что и сама смогу нашекспирить кое-какие слова. Собственно, я и сейчас уже иногда упражняюсь в этом.
Больше всего мне хотелось увидеть Шекспира на сцене, но отсюда до самого Нью-Йорка нет ни одного театра, отчего мое желание совершенно обезнадеживалось. Прошлым летом, незадолго до того, как Джайлса отправили в школу, к нам явились с визитом люди, жившие в доме по соседству, Ванхузеры. Оказалось, у них имеется сын, года на два постарше меня, единственное дитя, и им не хотелось, чтобы он скучал. Большую часть года они жили в Нью-Йорке, сюда же, за сотню миль, приезжали только на лето, спасаясь от зноя большого города. Молодого человека здесь некому было развлекать, и потому он очень обрадовался, обнаружив меня. Печальноокий молодой человек находился тут же, с ними, и не сводил с меня глаз.
После чая миссис Граус предложила мне показать Теодору озеро. Так неудачно сложилось, что Джайлс в тот день маялся головной болью и лежал в постели. Братец у меня настолько же болезненный, насколько я здорова, его хворей хватит на нас обоих, ну а мне некогда валяться без дела, столько всего нужно осмотреть и расследовать. Сейчас, когда Джайлса с нами не было, юный Ванхузер на время прогулки заполучил свободу действий. Он мне ужасно докучал, потому что ему вдруг пришло в голову поцеловать меня в щечку. У меня такого желания вовсе не возникало, потому что, хотя я и была не намного младше Джульетты, да только, вот беда, юный Ванхузер нисколько не напоминал Ромео: большая голова, круглые глаза навыкате, будто им тесно в глазницах. Словом, он скорее походил на гигантского жука. И еще: я высокая для своего возраста, но Теодор оказался даже еще выше и при этом вполовину худее. Он возвышался надо мной, как каланча, а я не выношу, когда на меня смотрят сверху вниз, так что он мне совсем не понравился.
Я опустилась на каменную скамью у озера, он было устроился подсядышком, но я быстренько отодвинулась от гостя подальше — я так от него устала, что уже приготовилась вскочить и удрать. Однако тут он вскользь заметил — кажется, в ответ на то, что я упомянула Шекспира — что видел в театре «Гамлета». Навострив уши, я выпрямилась и посмотрела на Теодора другими глазами. Что ж, по крайней мере, мальчишка не такой уж невежда, каким показался при первом знакомстве. Я почувствовала здесь какие-то новые возможности. Чтобы проверить, я предложила ему сделку. Так и быть, сказала я ему, я позволю поцеловать себя, если уж ему так хочется, но с одним условием: он должен написать любовное стихотворение.
Теодор извлек блокнот и карандаш и прямо сразу, не откладывая дела в долгий ящик, что-то нацарапал, обкаракулив целую страницу. Не успела и я глазом моргнуть, а он уж вырвал листок и протянул мне. Это меня впечатлило, что и говорить, однако вы, наверное, уже и сами догадались, что случилось потом. Глупая девчонка, я надеялась, что он расцветит для меня этот день, в самом деле решила, что он сможет. А он меня провел, обманул. Силой вырвав поцелуй в щеку (он настаивал, что заслужил его) Теодор убежал, а я осталась плакать на берегу озера. Меня до глубины души оскорбил не столько поцелуй, сколько кошмарная так называемая «поэма». Вот как заканчивались вирши Ванхузера, можете догадаться и об остальном:

Готов я написать поэму и романс,
Чтобы поцеловать красавицу Флоранс!

@темы: мистика, новинка, готический роман, Джон Хардинг

---

Открытие мемориала в Университете печати

Бытует мнение, что в минуту реальной опасности от "книжных" людей - писателей, литературоведов, типографов - не слишком много пользы, ведь слово ранит в переносном, а не буквальном смысле. Однако это не так.
Издательство "РИПОЛ классик" счастливо, что смогло поспособствовать открытию мемориала памяти павших в Великой Отечественной войне героев Советского Союза, которые являлись преподавателями и студентами Московского полиграфического института (прежнее название Московского государственного университета печати им. Ивана Федорова). Мемориал был открыт 18 октября 2012 г. в главном корпусе МГУП.
Как заметил ректор МГУП Константин Антипов, "В создании этого мемориала приняли участие более 400 человек. Люди, которых мы сегодня чествуем – настоящие патриоты, создававшие страну не только ратным подвигом, но и подвигом трудовым".
Главным инициатором поиска фамилий героев и проведения благотворительной акции выступила директор Музея истории полиграфии и книгоиздания МГУП Светлана Морозова: "В нашем университете был мемориал, где на доске погибших значились 11 фамилий. К 80-летию МГУП нам удалось найти имена еще 22 преподавателей, сотрудников и студентов, погибших в годы войны. Имена всех 33 героев выгравированы на этой доске".
Гостями мероприятия стали родственники героев, увековеченных в мемориале: потомки Л.П. Сафонова, Н.В. Фаворского, Е.В. Рябовой. Также на мероприятии присутствовал Александр Беляев – ветеран внешней разведки, лично знавший Героя России Анатолия Яцкова. Он рассказал собравшимся о том, каким человеком был легендарный разведчик.

Ниже вы можете посмотреть несколько фотографий с мероприятия (автор фото - Александра Розенфельд).

Еще 5

@темы: фото, благотворительность, новости